Перекресток
Шрифт:
– Очень полезная вещь, - сказал он.
– Просто прекрасно, что ты ее обнаружил.
– На кой черт нам это барахло?!
– Во-первых, не исключено, что речку мы все же найдем, - принялся объяснять Никита.
– А если не найдем, ты посмотри как следует: каждое из колен - отличное древко для копья. Легкое и очень прочное. Вообще-то нам насчет оружия подумать придется.
Из оружия у них был лишь туристский топорик, охотничий нож Серега, который он всегда возил с собой в багажнике автомобиля, да небольшая складушка Никиты, пригодная, скорее, для резки колбасы.
– Вот!
– гордо показал он через некоторое время Никите охапку медных трубок, стержней и прочих металлических деталей.
– Это будущие наконечники для копий и стрел. Где-то подточить, где-то отковать… Ты оценил?
Из багажника вытащили все, поделив на две кучи: нужного и не очень. На самом деле, по разумению Никиты, рано или поздно им пригодилось бы все, начиная от колес и кончая крышей внедорожника, но забрать с собой все это было, разумеется, невозможно. Успехи девушек, обшаривающих салон, были скромнее. Дорожные карты в перчаточном ящике, полупустая газовая зажигалка там же, несколько старых газет и журналов в мешках за передними сиденьями, модельные туфельки Вики на высоких острых каблучках и косметичка. Самой значительной их находкой оказался патрон, от пистолета Макарова, закатившийся под коврик водительского места. Этот патрон Никита обмотал пластиковым пакетиком, чтобы не выронить ненароком, и положил в потайной карманчик джинсов.
Ненужные вещи они так и оставили валяться на земле, нужные сложили в салон джипа. Возвращаясь, забрали с собой только пустую тару и инструменты. Это недалекая, в сущности, вылазка изрядно вымотала всех. Огненные лучи светила, казалось, прожигали одежду насквозь. Последний баллон с водой они опорожнили наполовину - по двести пятьдесят граммов воды на человека - и пообедали (а также поужинали) остатками зачерствевшего хлеба. Девушки спрятались под тентом, а Никита с Серегой отправились в пещеру возобновить запасы влаги.
Солнце тем временем начало постепенно склоняться к горизонту. Никита следил за его движением по часам и пришел к выводу, что если местные сутки отличались от земных, то ненамного. И если прочие условия подобия в этом мире соблюдались, то получалось, что «десятка» вкупе с джипом провалилась из Подмосковья в точку не выше местной тридцатой параллели. То есть это были точно не Каракумы, но что-то вроде Сахары или Калахари.
За день каждый из них изрядно обгорел. Но, как ни саднила кожа, усталость оказалась такой сильной, что в эту ночь все они мгновенно заснули на сиденьях «десятки» крепчайшим сном, не желая иных удобств…
Мощное басовитое гудение, почти на грани инфразвука, заставило корпус машины отозваться испуганной дрожью. Неведомый звук достиг своего максимума и плавно утих. Никита понял, что остальные разбужены феноменом так же, как и он, но не сделал попытки заговорить. Абсолютная тишина ночи вновь царила над всеми пределами. Сейчас мрак показался Никите много гуще. Возможно, потому, что одна из красных лун уже склонилась к горизонту
Но вторая назойливо и грозно уставилась прямо в лобовое стекло машины, словно налитый кровью глаз снайпера.
Расстояние, отделяющее машину от ровной почвы, равнялось пятидесяти трем шагам. Его следовало очистить от камней, а затем соорудить нечто вроде пандуса, по которому «десятка» смогла бы съехать в пустыню. Главным препятствием для проезда «десятки» был огромный, в половину человеческого роста валун, расположившийся точно посреди узкого прохода меж скал.
Просто откатить в сторону мешавшую глыбу не стоило пытаться даже с помощью девушек - она весила не меньше полутонны и прочно покоилась в каменном ложе. Прежде ее следовало расколоть.
Работать начали с рассветом. Пока девушки растаскивали камни помельче, Никита с Серегой упорно долбили глыбу, прогоняя прочь подступающее отчаяние от осознания того, насколько огромен объем поставленной задачи. Глыба не желала поддаваться, молотки отбивали от ее поверхности лишь мелкую крошку. Тогда они изменили тактику. Внимательно осмотрев глыбу, нашли едва заметные трещинки и принялись расширять и углублять их с помощью зубил. Вероятно, именно так работали и профессиональные каменотесы, но у тех в руках были не молотки, а кувалды, да и зубила - не этим чета.
Первый ощутимый успех сопутствовал Сереге. После очередного удара от камня отвалился кусок килограммов в десять, едва не угодив Никите на ногу. Это вызвало прилив энтузиазма у обоих, очень скоро и Никита отколол от тела глыбы почти такой же кусок. Через два часа работы они остановились передохнуть и оценить совершенное. Анализ был неутешителен.
– Такими темпами мы и за неделю не доломаем, - сказал Серега.
– А неделю нам здесь не выдержать, сил не останется.
– Пойдем поглядим, как у девчонок дела, - предложил Никита.
С самого начала он предполагал, что материалом для пандуса послужат камни. Но соорудить насыпь объемом в два кубометра - работа не из легких даже для здоровых, сильных мужиков, в чем они убедились, поглядев на жалкие результаты усилий Кати и Ленки. Под карнизом на земле валялись два-три десятка некрупных камней, а сил у девушек уже не осталось.
– Я гляжу, у вас неплохо дела идут, - фальшиво приподнято воскликнул Серега.
– Не надо нас утешать, - тихо сказала Катя.
– Мы делаем все, что можем, только камни уж больно тяжелые.
Лицо ее осунулось, глаза запали. А у Ленки, казалось, не было сил даже разговаривать. Острая жалость скребнула по сердцу Никиты.
– Главное, не надрывайтесь, - предупредил он.
– Вы нам нужны живые и здоровые. Мы там закончим и здесь все сделаем.
– А вы закончите?
– равнодушно спросила Ленка.
– Обязательно!
Мужчины развернулись и зашагали к своей глыбе.
– Мы все делаем не так, - сказал Никита.
– Что ты имеешь в виду?
– Нам не обязательно крошить ее в щебенку, мы должны ее только передвинуть, верно?