Перекрестья
Шрифт:
Брейди не менял положение добрую минуту, дав Дженсену время оценить, насколько далеко он отдалился от своей Нигерии, раз теперь сидит рядом с таким влиятельным человеком.
Дженсен был рожден как Аджаи Докубо и провел детские годы в бедной деревушке на юго-западе Нигерии, неподалеку от границы с Бенином; его племя говорило на языке йоруба и приносило баранов в жертву Олоруну. Когда ему минуло пять лет, отец перевез семью в Лагос, где Дженсен выучил английский, официальный язык Нигерии. Через четыре года отец снова сорвал их с места — на этот раз в США. В Чикаго.
Его старик прожил достаточно долго, дабы убедиться, что его сын стал гражданином
Он вступил в армию, как раз чтобы успеть к отправке в Ирак, где принял участие в войне в Заливе. Он уложил в перестрелке иракца, и, надо сказать, ему это понравилось. Может, даже чересчур. Он прикончил еще двоих, и все было бы о'кей, если не считать, что последний как раз сдавался в плен. Его лейтенанту это крепко не понравилось, и он еще раз предоставил ему выбор: с почетом покинуть армию или предстать перед военным трибуналом.
14
Южная сторона — трущобный район Чикаго.
Так что он снова вернулся на улицы, на этот раз в Нью-Йорке. У черного человека без образования выбор небогатый. Все сложилось как и должно было быть: наркотики, кража и сбыт электроники, контрабанда сигарет... словом, обычная история. Из-за своих внушительных размеров Дженсен возглавил ребят, когда возникла необходимость в сильной руке. Большей частью ему приходилось пускать в ход кулаки; может, поломал ногу-другую. Но наконец пришел день, когда они решили, что кого-то надо убить.
Дженсену пришлось принять участие в этой игре. Поэтому он нашел свою мишень в баре и проломил ей голову бильярдным кием. Его ошибка была в том, что сделал он это на людях. Дженсен был арестован за убийство, но, когда все свидетели заболели потерей памяти, копам пришлось выпустить его.
Оказавшись на пороге камеры смертников и испытав нешуточное потрясение, он подошел к той грани, на которой его осенило: пришло время решительно менять жизнь.
Большую часть жизни он прожил за счет природной сообразительности и никогда не задумывался, как устроен мир, — главное, чтобы ему не приходилось вкалывать от девяти до пяти. Теперь он был готов заняться даже нудной механической работой. Но кто-то должен был показать ему направление.
Он нашел своего поводыря, когда увидел Лютера Брейди в передаче «Опра!» [15] — его подружка того времени не пропускала ни одного из этих гребаных шоу, — и чем больше Дженсен слушал, тем отчетливее понимал: дорментализм — это именно то, что он искал.
15
Одна из наиболее известных передач ток-шоу на американском телевидении, которую ведет знаменитая Опра Уинфри.
Чтобы отрезать все пути к старой жизни и поставить на ней точку, Аджаи Докубо сменил фамилию на самую простую, которую нашел в телефонной книге: Дженсен. Имя он никогда не менял, но постарался его забыть, словно оно никогда не существовало. Он стал Дженсеном — и все.
Что же до дорментализма,
Но он мог плюнуть и на него — если бы не Лютер Брейди.
Он до сих пор помнил день, когда был приглашен в кабинет Лютера Брейди и увидел перед собой полный отчет о своих уголовных похождениях. Он ждал, что его незамедлительно объявят НЛ, Нежелательной Личностью, но вместо того — благодаря его военному опыту, как сказал Брейди. — его сделали ПХ, Паладином Храма. Брейди даже пошел еще дальше — он оплатил его обучение в юридическом колледже Джона Джея, где Дженсен заработал степень по организации системы охраны. И сейчас он работал неполный день, готовясь к экзамену на звание бакалавра.
Все те пять лет, пока Дженсен носил звание Великого Паладина, которым удостоил его Брейди, он лично отвечал за все участки работы. Лютер Брейди верил в него больше, чем он сам в себя. Дженсену и в голову не приходило, что он может чего-то не сделать для этого человека.
— И что же нам делать?
— Нам? — Брови Брейди взлетели на добрые полдюйма. — «Нам» — ничего. А вот тебе, скорее всего, придется вернуть этого Джейсона Амурри.
Это будет нелегко. Расстались они отнюдь не добрыми приятелями.
— И ни в коем случае, — добавил Брейди, — он не должен догадываться, что мы знаем, кто он такой.
— Как, интересно, с этим справиться? Я не могу позвонить в «Ритц-Карлтон» и позвать его к телефону, если якобы не знаю, что его зовут Джейсон Амурри.
Брейди ткнул в него пальцем:
— Меня это не волнует. Проси, умоляй, иди в отель и, если надо, обещай покатать его на плечах, но я хочу, чтобы завтра он был здесь. Займись этим. И немедленно.
Возвращаясь к себе в кабинет, Дженсен кипел от возмущения. Как, черт побери, он возьмется...
Заявление! Может, этот индюк оставил номер для рабочих контактов.
Он зарылся в бумаги на своем столе. Есть! Вот он! Код района 212.
Он позвонил этой... как-ее-имя.
— Зайди.
Когда она появилась, застегнутая на все пуговицы мундира и явно испуганная, он протянул ей заявление
Амурри и изложил новую версию ситуации. Была допущена ошибка, и ее следует исправить. «Джек Фарелл» был объявлен НЛ и выставлен вон по ошибке. Подобает извиниться и убедить его вернуться для другой встречи.
Девица вылетела за дверь, но через минуту появилась снова.
— У него отключен телефон, — подрагивая нижней губой, сказала она. В силу определенной причины его секретарши опасались сообщать ему вещи, которых он не хотел слышать.
— Так продолжай звонить, идиотка! — рявкнул он. — Звони каждые пять минут, пока он не подключится, а затем охмури его, а то никаких кселтонов у тебя в жизни не будет!
Ну почему в наши дни так чертовски сложно обзавестись хорошей помощницей?
11
Расса Тьюита Джек застал в возбужденном состоянии. Он впустил Джека и снова стал носиться по квартире.
— Ну как тут не скажешь — что за мать твою! — орал он, размахивая большой и толстой книгой в бумажном переплете. — Могу я так выразиться?
Джек пожал плечами:
— Ты же у себя дома. — Но тут к нему пришла неприятная мысль. — Надеюсь, с дискетой все в порядке? Вчера...
— Дискета в отличном состоянии. Нет, я имею в виду курс английской литературы. Только что прочел «Оду греческой вазе» Китса и просто вынужден сказать — что за мать твою!