Перелет
Шрифт:
Позднее, когда я, Макай и Реваи, чудом избежав виселицы, попали в тюрьму Шопронкёхид, мы долго ломали головы над тем, как это все могло получиться… Когда и где было неосторожно брошено слово, фраза, названо место встречи… Произошел ли провал случайно или нас кто-то выдал намеренно, провалив организацию? У нас тогда было множество догадок, но теперь это не имеет никакого значения…
Когда мы в июне 1945 года приехали с запада, я имею в виду тех, кто выжил в Шопронкёхиде и вернулся домой, словом, прежде всего нас троих (Алмаши, Реваи и Макай), я стал выяснять, какова судьба Имре Радваньи. Он ведь был связным между нами и коммунистами, поддерживал связь с Дёрдем Палфи и Ласло Шойомом. Он присутствовал и
В первые дни после ареста меня допрашивал некто Пожгаи, жандармский урядник. Причем этот человек не был жестокой скотиной. Более того, когда однажды он допрашивал меня, сидя напротив, я заметил, как он вроде бы незаметно подталкивает ко мне досье, чтобы я смог прочитать, что написано на обложке. Там было написано следующее: «Дело подполковника Пала Алмаши. Свидетели: Иштван Тот и Имре Радваньи». (Спустя несколько дней Иштван Тот попал в тюрьму на проспекте Маргит.)
Может быть, предатель Имре Радваньи? Ведь его и не арестовали. Об этом стали поговаривать многие. Дошли слухи и до ушей самого Имре Радваньи, и тогда он попросил у Яноша Вёрёша (который в то время был министром обороны Временного национального правительства) суда чести. Был созван комитет под председательством генерал-лейтенанта Пала Платти, который тщательно расследовал поведение Имре Радваньи, и вскоре выяснилось, что он совершенно невиновен и никого не предавал…
Тогда кто же?
Но вот в один прекрасный день с Запада привезли военного преступника Радо. Его передали нам американцы. Радо поместили в тюрьму Комиссии государственной безопасности, находившуюся в доме 60 по улице Андраши. Мне пришла повестка, чтобы я, как участник Сопротивления, вместе со всеми оставшимися в живых участниками движения и их женами явился в назначенный час на улицу Андраши, дом 60, к Габору Петеру. Я пошел туда. Там я встретил вдов Эндре Байчи-Жилински, Вильмоша Тарчаи, а также Кальмана Реваи, йожефа Кёваго… Габор Петер привел из камеры Эндре Радо, который… Н-да… Его едва можно было узнать. Одного глаза он лишился при попытке побега из зальцбургского лагеря. Часовой выстрелил и выбил ему глаз. Теперь глаз закрывала черная повязка, и вообще он был не в очень-то хорошей форме. Габор Петер спросил у него:
— Ну, что, Радо, вы узнаете этих людей?
— Да, — ответил тот, — это участники организации Сопротивления и вдовы казненных руководителей заговора.
— Что вы имеете им сообщить?
И тогда я в первый раз услышал фамилию Микулих. Радо спокойно рассказал, что утром 22 ноября Микулих был у него и у следователя Оренди и сообщил, что среди военных есть организация Сопротивления и что руководители ее соберутся сегодня на улице Андраши, 29… Выложил им все».
РАССКАЗ ШАНДОРА ШАРКЁЗИ: — В первый раз о событиях, приведших к началу расследования деятельности движения Сопротивления, заговорили перед народным трибуналом бывшие следователи — жандармы Норберт Оренди и Эндре Радо. Однако многие детали еще и тогда не прояснились окончательно. Полная картина, которую я вам нарисую ниже, стала известной уже после контрреволюционного мятежа.
После оккупации немцами Венгрии Центральный Комитет Партии мира, используя возможности, появившиеся в результате создания Венгерского фронта, усилил пропаганду в армии, среди солдат и офицеров. Вот основные лозунги тех дней: «Помогайте борцам национального движения Сопротивления! Снабжайте их оружием, боеприпасами, взрывчаткой, одеждой!.. Отказывайтесь идти в бой!» и так далее.
Листовка с подобными лозунгами однажды попала в руки командира роты гусар 1-го гусарского полка Каройя Федора.
Против Каройя Фодора еще 16
Используя затишье на фронте, сославшись на нездоровье, Карой Фодор отправился в Будапешт, где вступил в контакт с полковником Енё Надем, одним из организаторов движения Сопротивления среди военных. От полковника он получил задание добывать оружие и боеприпасы в частях, расположенных на окраине Будапешта. В октябре Карой Фодор встретился на улице Алкоташ со своим старым знакомым капитаном-танкистом Тибором Микулихом. Они заговорили о сложном положении страны, которая оказалась на пороге катастрофы.
— Но разве есть какой-нибудь выход? — спросил тогда капитан Микулих.
— Да, есть! — решительно заявил Карой Фодор. И рассказал, что связан с несколькими офицерами генерального штаба, готовящимися бороться с нилашистами до конца.
Они разговаривали об этом недолго, после чего, взяв с приятеля слово все хранить в тайне, Фодор попросил у него телефон и дал свой.
Вскоре состоялась встреча Микулиха и Енё Надя…
Микулих пришел на квартиру полковника Енё Надя на улицу Стахли.
Енё Надь в организации был известен под псевдонимом Полковник Сюч. После непродолжительного разговора Енё Надь пригласил Микулиха на улицу Андраши, 29, где потом он должен был получить конкретное задание. «Пароль: «Билет в кино», — сказал тогда Енё Надь.
На следующий день Микулих отправился туда, но на его звонок никто не открыл. Ходил он туда еще раз, но опять безрезультатно. <…>
«Через несколько дней меня вызвали в отделение жандармерии на улице Бёсёрмени для допроса, — давал показания Тибор Микулих на суде уже после освобождения. — На допросе жандармский капитан Эндре Радо прежде всего спросил у меня номер телефона и адрес Каройя Федора, ордер на арест которого уже был выдан, а потом о том, что мне было нужно на улице Андраши, 29.
— Там действует нелегальная группа, состоящая из офицеров генерального штаба, я хотел познакомиться с ними! — ответил я.
— Это дело очень серьезное. Мы сейчас поедем в министерство обороны. Там вам надо будет еще раз сделать это заявление! — сказал Радо. <…> После этого Норберт Оренди отвез меня в главное управление жандармерии. Там это дело было поручено начальнику оперативно-сыскного отдела майору Дюле Кёнцеи и начальнику сектора этого отдела капитану Эндре Радо».
«Допрос вел Эндре Радо. Микулих сообщил, что человек под кличкой Полковник Сюч организует группы офицеров, подготавливающих вооруженное выступление. Люди собираются у него на квартире. Сказал, что и сам побывал у него. Что там происходит детальное обсуждение разного рода операций и актов саботажа. <…> В конце беседы капитан Радо поручил Микулиху продолжать встречаться с участниками движения Сопротивления и информировать жандармов о дальнейшей деятельности организации».
РАССКАЗЫВАЕТ ПАЛ АЛМАШИ: — На заседании народного суда вся эта история вновь подробно разбиралась. Мы тоже давали свидетельские показания. Радо был приговорен к смертной казни, приговор был приведен в исполнение, а прокуратура немедленно выдала ордер на розыск и арест Микулиха.
Но он как в воду канул. Его долго не могли найти. Меня вызывали по поводу этого Микулиха, кажется, даже в 1948 году. Расспрашивали, что я знаю о нем. Считалось, что он бежал в Румынию. Было установлено, что шурин Микулиха — некто Иштзан Мештер — был членом руководства нилашистской партии и что Микулих вначале обо всем проболтался, так сказать, в семейном кругу, в его присутствии… Микулих сбежал в Румынию, когда я, Реваи и Макай вернулись на родину. Он почувствовал, что земля горит у него под ногами…