Переливание сил
Шрифт:
— Так надо! Студенты должны привыкнуть к порядку. Они должны ходить, как мы. Должен быть определенных порядок.
— Но мы-то засучиваем рукава лишь для дела! А так ходим с опущенными. Они же это видят. А когда мы требуем, начинают посмеиваться.
— Кончай свои идиотские рассуждения. Если все так обсуждать, порядка не будет никогда. Порядок должен быть. Студенты должны выработать рефлексы, привычки. Без этого врач не получится. Тем более хирург. А твое либеральничанье приводит лишь к анархии.
Вмешался Владлен:
— Кончайте. Тяжелая операция. Не трепите нервы раньше времени.
Может быть, Андрей и прав. Порядок нам — как воздух. Андрей умеет, когда надо, скомандовать. В частностях он, бывает, ошибается, но в целом почти всегда прав. Он моложе меня, но уже доцент. Он мог бы руководить клиникой, я — нет. Но эмоционально мне неприятно, когда человек может говорить: «Надо, и все». Я уверен, что студентам необходимо как можно больше объяснять. В основе порядка должен быть разум, а не приказ.
Больная спит. Мы втроем уже над ней. Наши три головы сомкнулись над раной. Нависли. Одна машина. Хорошо, когда мы оперируем втроем. Никакой задержки.
Ай-ай-ай! Какое неудачное сердце! Как неудобно повернуто! И доступ в него где-то очень сзади. И маленький очень доступ. То есть ушко предсердия маленькое. Зажим на него не накладывается. Что делать?
— Не приспособлена больная эта для операции. — Это Андрей.
— Что делать? Пойдем обычно, через ушко, или справа? — Это Владлен.
— Давай обычно. — Опять Андрей.
Я молчу. И думаю. Попробуем обычно. Но если хлобыснет кровища? Только держись!
— Ребята, приготовьте артерии. Может кровь здорово сандалить. — Это я анестезиологам. — В артерию, кажется, наверняка придется переливать.
Работа дальше идет молча.
Запутались какие-то нитки.
— Где ты руку держишь! Мешаешь! Черт подери! — Это Андрей мне.
— Брось свой фасон. — Это Владлен мне по поводу запутавшихся ниток. Почему фасон — не понял. Да и не до этого.
— Здесь нельзя вязать! Видишь, перикард зажимом прихвачен. — Это я Андрею.
— Отстань! Давай зажим. Вязать же надо!
— Смотри.
— А что? Ну, давай переложим.
Все шесть рук работают слаженно, синхронно. Хорошо оперировать втроем. Языки что-то треплют. Но руки их не слушают. Работают, как надо.
— Что ты шьешь по-идиотски! — Это я Владлену.
— Зажим не там, балда! — Это Владлен мне.
Руки работают четко. Просто очень сложно все.
Владлен хочет ввести палец в сердце. Андрей снимает зажим. Я натягиваю кисетный шов и обмираю от страха. Наверно, и им страшно. Ох, если из сердца сейчас брызнет...
«Все спокойны и уверены».
Не люблю спокойных и уверенных. У Владлена немного дрожит, свободная рука. Андрей, по-моему, опять
Ну, дало! В один миг вся рана потонула в крови.
— Отсос!
Сосу.
Кровь по трубкам отсоса собирается в банку.
У Владлена торжествующий вид. Все в порядке — палец в сердце. Кровь в рану больше не поступает.
Владлен:
— Устранить стеноз пальцем не удается. Очень плотно.
Придется идти инструментом с другой стороны сердца навстречу пальцу.
Какая неудача! Не повезет — так дома лежа споткнешься.
Я накладываю кисет. Держу швы в турникете (инструмент такой). Андрей вставляет расширитель.
Фьюить! Опять дало! Здорово кровь дает из сердца. Редко видишь такое. Какая силища! В один миг заливает. Большая кровопотеря. Это даром не пройдет.
— Ребята! Скорей! Зрачки расширяются. — Это анестезиологи нам.
Владлен ориентируется. Определяет пальцем, где инструмент.
Сердце сокращается слабее.
— Инструмент пошел в аорту. Переставляю.
Сердце сокращается еще слабее.
Анестезиологи свое:
— Зрачки широкие!
— Порок устранен. Убираю инструмент.
Устранен! Сердце-то не работает!
Я держу турникет. Затягиваю. Андрей держит наготове иглу. Он должен зашивать рану сердца.
Сердце не сокращается.
О давлении и пульсе не спрашиваем — и так ясно. Рану заткнули пальцем.
Массаж сердца.
— Зрачки сужаются! Сердце сокращается.
О давлении и пульсе все еще не спрашиваем.
Зашиваем сердце. Зашивает Андрей. Ему беспрерывно отирают лоб. Он говорит, что пот по спине просто струйной течет.
Прорезался шов! Не повезет, так...
Сердце в этом месте изрядно разорвано.
Снова шьем.
Сердце сокращается слабее.
— Зрачки расширяются!
Шьем сердце.
— Делайте массаж. — Это опять анестезиологи.
Я:
— Отстаньте! Мы же видим сердце.
Сердце сокращается еще слабее.
Шьем сердце.
— Зрачки широкие! На периферии кровотечения нет.
Сердце не двигается. Шьем сердце. А с другого его конца палец еще в сердце. Одна рука Владлена для работы сейчас погибла. Там еще придется шить.
Шьем сердце. Оно стоит, а мы шьем. На спокойном сердце, на остановившемся, легко как шить.
Зашили!!!
Массаж!
— Зрачки сужаются!
Массаж продолжается.
— Зрачки хорошие. Пульс на сонных!.. Сердце работает!
Ну, теперь самое сложное. Положить зажим, как обычно, заранее ясно — нельзя. Все ж попробуем.
— Я выну палец, а вы накладывайте зажим. Внимание! Выхожу!
Зажим у меня в руках. Палец вышел. За ним поток. Сердце-то уже работает. Кладу зажим. Кажется, наложил.