Перелом: Рассвет
Шрифт:
Второй инцидент – на южной границе. После стремительного захвата Грузии и Армении Халифат попробовал пощупать силы России. Предупреждения о недопустимости провокаций не подействовали. По всей границе страны – на Кавказе, в Средней Азии нажим только усилился. Активизировались эмиссары Халифата и внутри стран. В этом случае Военное Правительство России пошло другим путём. Подверглись ракетному и бомбовому удару со стратегических самолётов военные, промышленные и особенно ядерные объекты глубоко в тылу Халифата. Передовые силы Халифата моментально отошли от границы. Полностью прекратились пограничные стычки. Пограничная стража занялась своим делом. Регулярные войска России вернулись в места постоянной дислокации. По всей границе обстановка нормализовалась. Прекратились провокации, теракты со стороны исламских фундаменталистов и внутри России. Остальные случаи на границе носили более мелкий характер. Вначале случались попытки контрабанды и даже незаконного промысла на Тихом океане. В случае неподчинения, корабли просто уничтожались. Нарушения морских границ прекратились. Точно также прекратились
Возвращение Григория справили вместе, и Дуговы , и Сирские, и Наташа с детьми. На следующий день Гриша рассказывал свои приключения Владимиру и Галине.
"Прилетел в Париж я благополучно, правда, не в тот аэропорт, что говорили. Доехал до центра, побродил. Уже тогда насторожила некоторая пустынность, города. В прежние посещения, Париж был веселым и суетливым, а сейчас, как мне показалось, каким-то настороженным, чего-то ожидающим. А может, это я сейчас, вспоминая, себя накручиваю. Побродил по центру, ни куда не заходя. Пешком дошёл до вокзала. Без суеты взял забронированный ещё из Москвы билет, быстро, удобно доехал до Лиона. Проспал всю дорогу. Может быть, поэтому и не слышал объявления. Короче вместо вокзала Перраш, состав прибыл на вокзал Бротто. Как и в Париже, хотел побродить в центре города. Раннее, раннее утро, еще солнце не встало, как следует. Только осветило облака, да верхние этажи домов. Утренняя прохлада. Градусов двенадцать – пятнадцать, как у нас бывает поздней весной, а то и летом. Поклажи у меня всего одна сумка – пошел пешком. Я тебе, Тань, говорил, мы договорились с Сергеем, помнишь его, что он меня встретит. Своё барахло я к нему отослал заранее, так что налегке ехал.
Чтобы не заблудится, я в Лионе впервые, пошёл напрямик к Роне, там через нее перешёл, и мимо Лицея по набережной, мимо Отеля Дьё – до железной дороги. А там и Перраш, я имею в виду вокзал, а не район. Всё близко. Сергей меня уже ждал. Поздоровались, обнялись. Он сразу мне симку для телефона местного оператора дал. Моя вообще не работала. Роуминга никакого. Ни местные линии, ни в Москву. Сели в машину – Сергей мне машину взял напрокат – почти новый ситроенчик. Начал плакаться, что напрасно я приехал. Дескать – работы нет, все замерло. Русских понаехало, как после гражданской войны, французы раздражены на нас до чрезвычайности. Я перебил, спросил о деле. Он повёз меня в пригород – Во-ан-Велен, там присмотрел для меня небольшую гостиницу, мест на десять. Этот, не знаю, как назвать – посёлок, пригород, городок, мне понравился. Между Роной и каналом Жонаж расположен. Впоследствии меня это, наверное, и спасло. Ну, не буду забегать вперёд. Гостиница двухэтажная, уютная. Денег втрое меньше попросили, чем я планировал. Я ещё удивился. Хозяйка честно объяснила, что посетителей мало, содержание себя не оправдывает, да и она уже устала, пора на покой. На самом деле – ей под семьдесят уже. Сказала – в деревню, к родне переберётся. Оформили покупку быстро, где-то за неделю. Тут вы, то есть Россия, с остатками Штатов задрались. Вой пошёл со всех сторон.
На русских вообще стали смотреть, как на агентов КГБ, ФСБ, Кремля, ГРУ, чёрта, дьявола. Вплоть до ареста счетов. На меня особого внимания, почему то не обратили, а вот Сергея на несколько дней даже арестовали. Потом запал спал, но всё равно смотрели косо. Спасибо прессе надо сказать. На Россию вой стоял немыслимый. Вплоть до объявления Крестового похода. Именно так, без кавычек. Те же, которые, как и я из страны уехали, напротив, начали воспеваться, как герои и борцы с тоталитаризмом. Март, апрель проскочили незаметно. Делал косметический ремонт, покупал оборудование, налаживал контакты. Всё вроде успокаиваться начало. Правда, деньги стремительно обесценивались. Причём все сразу. Как говорили не класть яйца в одну корзину, я и в евро, и в иенах, и в рублях и даже в швейцарских франках держал. Рубли и франки не обменять стало, а всё остальное стремительно вниз катилось. Кроме того, банки стали лопаться, как мыльные пузыри. Гроздьями.
В начале мая я так и до сих пор не понял, что произошло. Вообще всё рухнуло. Вдруг всё в тартарары полетело. Сначала опять вой поднялся о том, что Россия напала на мирные страны, об атомных бомбёжках, о необходимости адекватного сокрушительного ответа, потом, как отрубило. Никаких ответов, о России вообще ни слова. Зато страна под откос покатилась. В день все деньги в бумажки превратились. Сначала в Париже, потом и в других городах волнения начались. Пытались их подавить. Сначала это удалось. В Париже молодёжь – исламисты до Елисейских Полей добрались. Там их и положили. Тогда по всей Франции мусульмане встали. Против них молодёжные банды. В общем, полный бардак пошёл. К тому же подвоз продуктов полностью прекратился, склады частично разграбили, частично сожгли. В Париж ввели иностранный легион. Это оказалось единственное подразделение, кроме моряков, хоть как-то подготовленное. Все остальные оказались никуда не годными. Правительство решило ввести вместо евро – франк. Но дальше намерений дело не пошло. Обеспечения, в виде золота и других металлов и драгоценностей не было – почти всё осталось в Штатах и в пустых бумажках. Всё остальное по рукам разошлось. Грабили все, кто мог до чего дотянуться. Встало вообще всё. Промышленность, транспорт, снабжение.
У нас, в Лионе тоже беспорядки пошли. Почему-то, взорвали нефтеперегонный завод. Весь город гарью затянуло, завод, нефтепровод, неделю
В это время 5-я республика приказала долго жить. Национальное собрание и Сенат распустили, президент и премьер куда-то исчезли. Толи убили, толи просто сбежали. Власть в Елисейском дворце захватили военные из Иностранного легиона. Они договорились, наконец, с морпехами и моряками. По радио объявлялись реквизиции топлива для военных нужд, продовольствия и о введении карточек снабжения населения. Тогда ещё радио работало. Видимо обезьянничая, ввели режим чрезвычайного положения. Не знаю, как в центре, в Париже, но у нас ничего не изменилось, слышал только, взорвали тоннель под городом. Атомные станции остановили ещё весной. Тепловые частью сожгли, частью бросили. Мы решили выезжать, пока на дорогах ещё есть машины и пока есть эти самые дороги. Всё вокруг расползалось, как тухлое мясо, подчас так же и воняло.
Выехали затемно. Перебрались по оставшемуся мосту через канал в районе Десина. Проезжая мимо аэропорта, видели, как горят топливные баки и иногда что-то несильно взрывается. А дальше вдоль Роны, вниз по течению. Встречались остовы сгоревших машин, но их оттащили в сторону. До нас по дороге проходила тяжёлая техника, видимо военная. Ехали аккуратно, чтобы не проколоть колёса – очень много мусора валялось. Проскочили на рассвете пустой Вьен, доехали до Валанса. Город пустой. Видно, что шли бои – разбитую баррикаду пришлось долго по каким-то закоулкам объезжать. А дальше везение кончилось. За городом нас обстреляли фермеры. Мы, на легковушке проскочили, а автобус подожгли. Из него никто не выбрался. Во всяком случае, нас никто не догнал. Когда в Тулоне ждали и по дороге, так никто из наших и не приехал.
В Ситроен тогда что-то всё-таки попало. Радиатор через несколько километров запарил. Пошли пешком. К реке. Нас трое осталось. Из оружия только охотничье ружьё у Сергея, да нож у меня. Весь наш арсенал в микроавтобусе погиб. Да ещё жена Сергея с нами. Вот и вся компания. Пошли вдоль Роны, вниз по течению. К вечеру вышли к деревне. Там снова повезло – украли небольшую лодку, на которой местный то ли чего-то ловил, то ли просто переправлялся. Дождались, когда причалит и – разбойное нападение, в общем. Пока он за подмогой бегал, мы уже далеко были. Гребли, как черти. В общем три дня мы до моря сплавлялись. По реке чего только не плыло. Трупы людей и животных вздувшиеся, рухлядь какая то. Я с собой марганцовку взял, да активированный уголь, но всё равно мало помогало. Воду из ручьёв брали, там вроде бы почище было. Всё равно с животами все маялись. Хотя может быть и из-за пищи. Консервы портились очень быстро. Вонь от реки стояла такая, что мало кто рисковал к ней приближаться, так что безопасность нам трупы и вонь организовали. Даже около берегов никого не было, одни мы гордо посередине реки плыли. У моря у нас спор случился. Сергей предлагал по морю на нашем дредноуте плыть, а я возражал. Нашу лодчонку в реке захлёстывало. Малейшее волнение и мы на дне!
Опять повезло. Там деревушка прибрежная оказалась, и по нам даже не стали сразу стрелять. Поговорить смогли. В общем, за побрякушки золотые, отвез нас местный рыбак в Тулон. До сих пор удивляюсь, почему украшения Марины, жены Серёжиной у нас просто не отобрали?! В порту Тулона, на рейде стоял наш теплоход, да в море два эсминца ходили под нашим флагом. Ещё дальше, какой-то корабль болтался. Нам потом сказали – наш танкер – заправщик. Тут собственно наши приключения и заканчиваются. Три недели стояли в порту. Немного в себя пришли. Прошу прощения, дрестать перестали. Сначала народ густо шёл, в день по двести человек приходило. Не только русские, но и хохлы, белорусы, армяне. Всем этот бардак поперёк горла встал. Несколько раз в городе перестрелку слышали, тогда один эсминец ближе к теплоходу подтягивался, но в порт так никто и не вывалился. Кто с кем воевал, не знаю. Город стоял почти пустой. Много домов сожжённых, прямо из порта видно. Под конец ручеёк беженцев иссяк. Толи наших стали перехватывать, толи сами добраться не могли. Но в последнюю неделю только пятеро пришли. А потом вдруг прямо на причал танк выехал и по теплоходу вдарил. Мы даже испугаться не успели, его эсминец сразу ракетой сжёг, но больше решили не ждать. Залатали дыру в борту, счастье – никто не пострадал, и отчалили.