Перелом
Шрифт:
– Разве можно отмечать победу Горохового Пудинга грейпфрутом?
Мы отметили ее, заказав “Шато фижак” 1964 года, и, из уважения к черным сургучным печатям на бутылке, закусили дыней и бифштексом, упорно отвергая пудинги.
За чашкой кофе Джилли спросила, не забыл ли я о том, что она хочет поехать в Ньюмаркет.
– Нет, – ответил я резче, чем мне хотелось. Она немного обиделась, и это было так на нее не похоже, что я довольно сильно забеспокоился.
– Помнишь мои синяки, недель пять тому назад? – спросил я.
– Да.
– Видишь
Джилли долгое время смотрела на меня – от ее обиды не осталось и следа.
– Архимед говорил, – через некоторое время сказала она, – что с помощью рычага может перевернуть весь мир.
– А?
– Если дать ему точку опоры, – пояснила она, улыбаясь. – Необразованный ты человек.
– В таком случае не будем давать Архимеду точку опоры.
– Да. – Она вздохнула. – Успокойся, я к тебе не приеду, пока сам не пригласишь.
Глава 12
– Я хотел бы отвезти вас на скачки в своей машине, – сказал я Алессандро в среду утром, когда он явился на первую проездку. – Дайте Карло выходной день.
Он с сомнением посмотрел на “Мерседес”, в котором Карло, как обычно, сидел на месте водителя и внимательно наблюдал за манежем.
– Он говорит, что я слишком много с вами болтаю. Он будет возражать. Я пожал плечами.
– Как хотите, – сказал я и пошел к оседланному Кукушонку-Подкидышу. Мы отправились в Уотерхолл, где Алессандро поочередно проездил Холста и Ланкета, причем Этти ворчливо призналась, что у него получилось весьма неплохо. Тренировка остальных тридцати лошадей тоже прошла успешно, а победитель на приз Линкольна до сих пор удостаивался улыбок и веселых шуток. В общем, наши наездники просто ожили на глазах.
Пуллитцера отправили в Кэттерик рано утром, в меньшем из двух принадлежащих Роули Лодж фургонов, в сопровождении конюха Вика Янга, который отвечал за лошадей, выступающих на ипподромах других городов. Первый помощник Этти, Вик Янг был находчив и исполнителен: коренной лондонец, который с возрастом сильно потолстел и не мог выезжать молодняк, зато прекрасно “объезжал” многих людей. Вик Янг любил всегда настаивать на своем, но, к счастью, его упрямство, как правило, шло только на пользу конюшням. Как и большинство наших старых работников, он был очень свободолюбив.
Когда я переоделся и вышел из дома, Алессандро стоял рядом с “Дженсеном”, а Карло пыхтел от ярости в “Мерседесе” в шести футах от моей машины.
– Я поеду с вами, – твердым
– Хорошо. – Я кивнул.
Скользнув на сиденье водителя, я подождал, пока Алессандро устроится рядом, завел мотор и тронулся с места. Карло не отставал.
– Мой отец приказал ему повсюду меня сопровождать, – объяснил Алессандро.
– А он не смеет ослушаться вашего отца, – подсказал я.
– Да. Еще мой отец приказал ему заботиться о моей безопасности.
Я искоса посмотрел на Алессандро.
– Разве вы не чувствуете себя в безопасности?
– Никто не осмелится причинить мне вред, – просто ответил он.
– Смотря какая от этого будет польза, – заметил я, увеличивая скорость.
– Но мой отец...
– Знаю, – сказал я. – Знаю. И у меня нет ни малейшего желания причинить вам вред.
Алессандро умолк, удовлетворенный ответом, а я подумал, что у рычага имеется два конца и что Энсо можно заставить действовать против его воли. “Допустим, – лениво размышлял я, – мне удастся похитить Алессандро и запереть его в таком удобном подвале квартиры в Хэмпстеде. Тогда Энсо будет в моих руках, и я смогу отплатить ему его же монетой”.
Я коротко вздохнул. Слишком проблематично. К тому же мне надо было избавиться от Энсо до того, как мой отец выйдет из больницы. Похищение Алессандро может затянуть дело и способствовать уничтожению конюшен. А жаль...
Алессандро нетерпеливо ждал, когда мы, наконец, прибудем на место, но вел себя спокойнее, чем я ожидал. Голова его была гордо поднята, а тонкие пальцы сжимались и разжимались, так что не оставалось сомнений, что настроен он весьма решительно.
Я увернулся от идущего навстречу грузовика с цистерной бензина, водитель которого, видимо, решил, что он во Франции, и мимоходом заметил Алессандро:
– Если у вас что-то не получится, не вздумайте грозить другим ученикам местью. Надеюсь, это вы понимаете?
По-моему, он даже обиделся.
– Я никогда так не сделаю.
– От дурных привычек трудно отказаться. – Я постарался, чтобы голос мой не звучал осуждающе. – Особенно когда сильно волнуешься.
– Я сделаю все, чтобы победить, – заявил Алессандро.
– Да... Только не забывайте, что, если вы придете первым, оттеснив кого-нибудь, распорядители присудят приз другому, и вы ничего не выиграете.
– Я буду осторожен, – ответил он, задрав подбородок.
– Правильно, – согласился я. – Но благотворительность тоже не обязательна.
Он подозрительно посмотрел на меня.
– Я не всегда понимаю, когда вы шутите.
– Я почти всегда шучу, – сказал я. Некоторое время мы ехали молча.
– Неужели вашему отцу никогда не приходило в голову, что куда проще купить одну из лошадей, которые с наибольшей вероятностью могут победить на скачках в дерби, чем насильно устраивать вас в Роули Лодж? – спросил я, когда мы проехали Уэверби.