Перелом
Шрифт:
– Просто делай и все, - ответил психолог. – Шаг за шагом вперед каждый день. Попробуй. Продолжи пытаться.
– Бред, - возразила ядовито Элли.
Он не мог знать, что значит бояться засыпать из-за страшных снов. И не было никакого способа дать ему испытать это. Никто не понимал.
Радж невесело рассмеялся на определение Элли как не реагирующей ни на что.
– Доктор полагает, что она не принимает смерть Джу - она ищет виновного, - продолжила Изабелла. Элли наклонилась еще дальше, стремясь не пропустить ничего из этой закрытой информации.
– Он говорит, вина служит ей своего
(* - вторая стадия принятия смерти по Элизабет Кюблер-Росс, когда человек испытывает злость из-за факта смерти)
«Неважно», -думала Элли с горячим нетерпением. «Я злюсь не просто так. Из-за тебя».
Тем не менее, она знала, что в словах Изабелла относительно гнева имелась доля правды, и это ее грызло.
Внизу директриса все еще продолжала говорить:
– Но тогда Элли решила, что она не нравится ему. Его встречи с ней намечены на вторую половину дня и, - Элли отчетливо представила, как устало пожала плечами Изабелла, - 'точно по расписанию она уходит в самоволку.
Голос Раджа становился все громче, даже с крыши Элли слышала одолевающую его ярость:
– Это не может продолжаться, Иззи. Ты должна принять меры. Вся моя команда ищет ее прямо сейчас, в то время, когда они должны работать, чтобы сохранить школу в безопасности. Мы до сих пор не знаем, что планирует Натаниэль. Он может нанести нам удар в любой момент. Она тратит наше время. Надо с этим кончать. Элли ведет себя, как…
– Как ей нравится себя вести, - закончила Изабелла, прерывая его.
– точно так, как после исчезновения ее брата. Она просто злится, и я не могу винить ее. Я злюсь тоже. Но мне не шестнадцать, так что я нахожу способы управлять своим настроением. У нее не получается.
Чей-то стук прервал их. Кто бы это мог быть?
Прислушиваясь, Элли пододвинулась вперед, пока ее голова и плечи не свисали прямо за краем крыши. Но Радж и Изабелла явно пошли открывать дверь. Она слышала гомон голосов, но слишком далеко, чтобы понять слова.
Через мгновение дверь с ударом захлопнулась. И ... тишина.
Они ушли. Разочарованная Элли вернулась в безопасное положение. Ее глаза метнулись вниз. Двое из охранников Раджа стояли на земле. Они смотрели прямо на нее. Сердце подскочило к горлу. «Твою мать!»
Паникуя, она постаралась скрыться из виду, туфли заскользили на мокрой черепице. Придя к мысли, что уже не видна, она приподнялась, чтобы бросить взгляд вниз. Охранники кого-то подзывали жестом. Она не могла разглядеть, Через секунду Радж вышел и встал рядом с ними. Секьюрити указывали на место ее убежища на крыше. Скрестив руки, он уставился на нее своим неумолимым взором. Элли с трудом сглотнула.
«Пора искать новое укрытие», - подумала она.
Вскочив на ноги, она побежала к тому месту, где крыша опускалась ниже, сползая по скату. Ее короткая плиссированная юбка мало подходила для такой деятельности, и быстро намокла от воды, впрочем, как и темные колготки. Держась за водосточный желоб кончиками пальцев, Элли скользнула по каменному выступу к открытому окну и, нырнув в арку, оказалась на столе.
Очутившись внутри в безопасности,
Директриса поджидала ее.
– Это уже чересчур, - ее тон был злым, но Элли слышала в нем и печаль. –Надо с этим кончать, Элли.
Отчасти Элли чувствовала себя виноватой за то, что причиняет ей боль. Но она с легкостью подавила подобные мысли и вместо сожаления пренебрежительно пожала плечами.
– Хорошо. Без разницы. Никогда не сделаю это снова и бла-бла-бла.
Изабелла резко втянула воздух. Боль в ее лице угрожала пробить оборону Элли, поэтому она не стала задерживаться, направившись прямо к двери.
Изабелла старалась собраться.
– Я тебе не враг, Элли.
– Нет?
– стоя у двери, Элли пристально изучала ее, словно пробный образец на подносе.
– Элли ...- Изабелла потянулась к ней, но передумала и опустила руку.
– Я беспокоюсь о тебе. И я хочу помочь. Но не могу, пока ты не позволяешь мне.
Было время, когда Элли приходила к Изабелле за помощью и советом, когда они были близки. Когда она доверяла ей.
Те дни прошли.
Она бросила на директрису отрешенный взгляд.
– Дело в том, Изабелла, ваша помощь приводит людей к гибели. Так что ... спасибо, нет.
В яблочко. Лицо Изабеллы скривилось, и Элли выбежала из комнаты.
Борясь с желанием зарыдать, она, прихрамывая, направилась к парадной лестнице. Колено болело, а звук ее неровных шагов (бум-БУМ-бум-БУМ) разносился в тишине, как злорадный смех.
Опустив голову, она не обращала никакого внимания на полированные дубовые панели, покрывающие стены Киммерийской Академии. Или грандиозные картины маслом, некоторые из которых в два раза превышали ее рост и хранили образы давно умерших мужчин и женщин, одетых в блестящий шелк и драгоценности. Она не обращала внимания на люстры из сотен кусочков ограненных кристаллов, играющих цветами в слабом дневном свете, на тяжелые канделябры пять футов высотой и гобелены с бледными средневековыми дамами на лошадях, преследующих беспечных лисиц.
Она не видела ничего из этого, когда нырнула в Большой Зал, захлопывая за собой дверь. Бальная комната по большей части пустовала, только слабые лучи дневного солнца проникали сквозь огромные окна, расположенные по длинной стене. Шаги Элли глухо звучали по полу, пока она расхаживала по комнате. Ум кипел от гневных мыслей, которые разрывали ее, как демоны.
Тридцать три шага в одну сторону и разворот. Тридцать три шага назад. И снова.
«Почему я должна жалеть ее», - кипела она от злости. «Изабелла ответственна за все случившееся. Джу доверяла ей. И теперь Джу мертва».
Крутанувшись на каблуках, она пошла в другую сторону.
Как всегда в мозгу промелькнула картинка - заснеженный лес, взмах крыльев сороки, маленькая фигура, брошенная на снег...
Это походило на рану, которую она не могла оставить в покое, хотя прикасаться было больно. Она продолжала сдирать корку, не давая боли утихнуть.
Может быть, она и не хотела уменьшить боль.
«Джу не стало. Каждый подвел ее. А теперь Изабелла хочет вернуть меня к нормальной жизни? Плевать на нее». Элли развернулась и ускорила шаг.