Переменная звезда
Шрифт:
У него не отвисла челюсть. Но нижняя губа набрякла, и на миг взгляд стал не таким пристальным. Затем он покачал головой.
– Я знаю, что вы неглупы; я видел ваши гены. Я знаю, что вы не невежда; я видел результаты вашей учебы. По всей видимости, всё дело… в поразительной наивности.
Я не знал, что на это сказать.
– Джоэль, вы действительно верите в то, что ваш брак с Джинни будет обычным мирским союзом? Вы полагаете, что цель этого союза исключительно в том, чтобы каждый из вас обрел подходящего спутника жизни и узаконенные сексуальные отношения? Вам в самом деле кажется, что ваша совместная жизнь будет хоть чем-то похожа на ту, какой вы ее себе представляли
"Ну… нет. Но при этом я не представлял, какой же она будет. Пока мои раздумья не простирались дальше того, что я пытался смириться с невероятной мыслью о том, что теперь мне больше не придется всякий раз страдать, заглядывая в чековую книжку, что я навсегда расстанусь с нехваткой денег, что их будет столько, сколько бы я ни пожелал…"
– А какой она будет?
– Вы поженитесь и будете продолжать учебу под фамилией Джонстон, но официально ваша фамилия станет Конрад. Ваше обучение спланировано для вас экспертами, знакомыми с вашими успехами и способностями. Оно займет примерно десять лет, и за это время вы, как минимум, получите дипломы по инженерии, юриспруденции, бизнес-администрированию, экономике и иностранному языку. Я предлагаю португальский, но, разумеется, выбор за вами. Все это, безусловно, не будет носить характер чисто академического развлечения: вам потребуется практика работы в компании, в максимально возможном числе областей. Кроме того, вы получите обучение по специальным курсам вроде социальной и политической этики и тактики – как на правительственном, так и на корпоративном уровне…
– Простите, а вы не станете возражать, если я вместо португальского выберу суахили?
– Какой угодно язык, кроме французского.
Я сразу отказался от сарказма. Этот человек явно не знал, что это такое.
– Вы говорите о том, что меня будут готовить к тому, чтобы я занял какой-то высокий пост в империи Конрадов. Но почему вы решили…
Я осекся, потому что Конрад покачал головой.
– Не высокий пост, – уточнил он.
Я почувствовал, как кровь отхлынула от головы.
– Вы хотите сказать мне…
– Послушайте меня, Джоэль. – Он слегка наклонился вперед, и его кресло сразу приспособилось к перемене его положения. – Не исключено, что в один прекрасный день вы сможете сидеть в этом кресле и отдавать приказы. Это даже весьма вероятно, учитывая все, что можно экстраполировать, исходя из вашей родословной, нынешних способностей и успехов. Наверняка один или более ваших детей в один прекрасный день займут это кресло. Я самым тщательным образом изучил вас, иначе Джинни ни за что не получила бы позволения сделать вам предложение.
Я ощутил сразу два сильнейших и недопустимых порыва. К счастью, они были настолько противоречивы, что исключали друг друга: это было желание лишиться чувств и желание захихикать.
– О, я понимаю, – сказал Конрад. – Правда, понимаю, сынок. Твой интерес к музыке в твоем возрасте понятен. Это признак математического склада ума, и Джинни уверяет меня, что твои работы неплохи, что они совсем не похожи на все эти… Но наверняка ты понимаешь, что время для всяких ребяческих штучек теперь для тебя осталось позади. Теперь перед тобой открыт реальный мир: тебе дана возможность стать одним из тех людей, о которых сочиняют музыку.
Конрад говорил еще несколько минут и при этом буквально сверлил меня глазами, но боюсь, с этого момента у меня в одно в ухо влетало, а из другого вылетало. Смутно помнится, что он разъяснял мне мою судьбу. Говорил
Не сомневаюсь, на тот момент нашлись бы тысячи людей в Солнечной системе, которые были бы готовы отдать руку или ногу (не исключено, что свои собственные), чтобы услышать такую лекцию из уст этого человека. Просто стыд мне и позор за то, что она практически пролетела мимо моих ушей. Но мой разум работал на таких бешеных оборотах, пытаясь справиться с шестью взаимопротиворечащими мыслями одновременно, что у него просто не хватало оперативной памяти для того, чтобы обрабатывать новую слуховую и зрительную информацию. Конрад мог бы запросто назвать мне точный день, час и причину моей смерти, а я бы продолжал смотреть ему в глаза и глубокомысленно кивать. Думаю, мистер Альберт заметил, что я не улавливаю сути, но он хранил молчание.
Рано или поздно Конрад должен был сделать паузу, и я надеялся вставить словечко. Я уже успел заготовить несколько гладких, дипломатичных фраз, предназначенных для того, чтобы хотя бы начать объяснять ему, как много ошибочных предположений он выстроил, как широка пропасть между созданной им картиной моего будущего и той, какую для себя рисую я. Беда была в том, что я никак не мог придумать, каким образом дипломатично произнести фразу типа: "Я совсем не уверен в том, что мне хоть капельку нужны вы, ваше семейство и ваша империя, и я начинаю всерьез сомневаться насчет вашей внучки". Я не мог придумать, как вежливо спросить: "Простите, а мое мнение, мои собственные желания, планы, мысли вас совсем не интересуют?" Не приходила на ум и учтивая формулировка для вопроса вроде: "Да кем вы себя, черт бы вас побрал, считаете?"
Кроме того, я отлично знал, кем он себя, черт бы его побрал, считал – и он был прав. Он ожидал от меня согласия не потому, что видел во мне какого-нибудь там труса или слабака, а только потому, что никто, ни слабак, ни сильный мира сего, никогда не говорили ему "нет". Он полагал, что я хочу в один прекрасный день стать им, поскольку этого хотели все, кого он знал, поскольку кто бы этого не захотел? Джинни ни за что не связалась бы со мной, если бы я не был здравомыслящим человеком.
Как-то раз я слышал историю об авторе песен из времен до Кризиса по фамилии Расселл, который сочинил песню под названием "Я заблудился в лесах". Поскольку мелодия этой песни по стилю напоминала африканскую, он решил, что нужно, чтобы хор бэк-вокалистов пропел название этой песни на языке зулусов. Но все переводчики, которых он находил, в один голос заявляли ему, что по-зулусски никоим образом нельзя сказать: "Я заблудился в лесу". Не было у зулусов такого понятия. Зулусы просто не могли заблудиться в лесу. Пришлось Расселлу удовольствоваться тем, что хор спел по-зулусски: "Я в лесу, и я сошел с ума".