Перемены к Лучшему
Шрифт:
Придя на место назначения, рот открылся от удивления, и глаза засверкали. Вид был волшебным, как из сказки или ещё чего, не верилось, что это реальность…
– Поставь телескоп на ровную поверхность, а я всё настрою.
Она прошла до небольшой полянки у воды, где был ровный ковёр мягкой травы, и указала на это место, мол, именно тут.
Эндрю расставил треногу телескопа на том месте, где сказала Джинджер.
– Я сейчас вернусь.
Эндрю подошёл к дереву и взял там кипу хвороста. Он сложил костерок неподалёку. После достал кофе и разлил его в крышку и стаканчик от термоса.
– Кофе?
– Не откажусь… –
Эндрю встал с земли и подошёл к Джине, протянул ей стаканчик крепкого кофе без молока, а после вернулся к костру и занялся его розжигом, попутно закурив сигарету. – М-да, а завтра я буду месить бетон и гонять по комплексу электриков, которые будут устанавливать SOS-кнопки.
Джина в это время рассматривала все созвездия, которые падают взору. Ей нравится вид, и она рисовала его, подробно подбирая оттенки карандашей, попутно выпивая кофе, чтобы согреться. А дома эта зарисовка будет покрыта акварелью и доработана по памяти разводами, как её научила Амелия.
– Эндрю, мне тут нравится. Спасибо тебе, это правда прелестное место.
Она подошла и поцеловала его в щёку, не до конца это осознавая, и улыбнулась. После, как ни в чём не бывало, пошла дальше лицезреть небо и перечислять созвездия, которые ей видны сейчас, и спрашивая:
– Расскажи мне о своём прошлом… Какова была семейная жизнь?
Старый военный отпил кофе из крышки от термоса, докурил, кинул окурок в костёр и закурил ещё одну сигарету.
– У меня была жена и двое детей. Жену звали Даниэль, а сына – Джим. Дочку звали Эбигейл. Всё было хорошо. Жили мы в Нью-Йорке, я работал в инженерной фирме. У нас была большая квартира, денег было в достатке. Мы с Даниэль через многое прошли и любили друг друга очень сильно. А дети… – его лицо обрело мрачный оттенок в отблесках костра. – В общем, за детей я был готов порвать любого. А потом, в 2001 году, всё кончилось. – Эндрю вздохнул. – 11 сентября упали башни-близнецы, и вся моя семья, кроме меня, была там. – В голосе Эндрю звучала пронзающая сердце и душу сильная грусть. – Они не выжили. А после я ушёл в ВВС США в бронетанковые.
Эндрю замолчал, на лице было выражение тоски и печали.
Джинджер молча выслушала рассказ Эндрю и после подошла к нему, чтобы сесть рядом.
– Я даже не представляю, как тебе тяжело… Но мне так жаль…
Джина положила руку ему на плечо и отпила ещё кофе, после чего достала пачку сигар и закурила одну из них. Это был не тот момент, когда можно было что-то сказать, сейчас стоило немного помолчать, чтобы не рушить память об усопших.
После пары минут молчания Космодвинутая вновь подала голос.
– В этом интернате у всех печальные истории, здесь нет ни одного счастливого человека… Грустных сюда, как магнитом…
Это было умозаключение и констатация факта вслух.
Эндрю ощутил руку Джинджер на своём плече и понял, что его поддержат в любой ситуации. После он увидел у неё сигары. Надо было сменить тему разговора.
– Скоро уже снег ляжет. Вот это уже
Эндрю улыбнулся и немного повеселел после лёгкой, но всё же поддержки, отпил кофе и спросил у Джинджер:
– Не угостишь?
Джи улыбнулась и протянула одну из кубинских сигар своему другу. Она сама курила их редко, но в такие моменты оно того стоило.
– Я люблю холод, да и на звезды можно больше и дольше смотреть из-за ранних сумерек… А какая погода тебе по душе?
Она сделала пару затягов и наполнила свои лёгкие вредным дымом. А после допила остатки кофе и поставила чашку на прохладную землю.
– Благодарю. – Эндрю взял сигару и закурил её. – Лично я люблю ночь в пустыне. Не жарко, тихо и спокойно. Лежишь на разложенном сидении в танке и релаксируешь. А может, несёшь демократию. Зависит от настроения командования. – Эндрю вздохнул. – Надо сюда снегоход перетащить, но вначале надо разобраться с забором. И легче всего всё снести и построить заново. А вот у меня есть вопрос, как, собственно говоря, тебя сюда занесло?
Сделав несколько затягов, во время монолога друга, Джина наблюдала за небом. Услышав вопрос, она сделала ещё затяг, больше, глубже, длиннее… Затем оставила сигару в зубах и пошла к телескопу, начинать лицезреть небо. А там, повысив голос, чтобы было слышно, начала монолог.
– Я в прошлых интернатах, когда жила… Помогала многим, а там по исполнению 18 работать начала… Почти окольцевалась… Но с любовью моей мы поругались тогда, и лишь потому, что мне письмо пришло… Что есть варианты, где я работать буду… Этот интернат там тоже был… Собственно, я и приехала сюда, спасибо Густаву, что принял… А там и моя невестка тут оказалась… Не такая у меня тяжелая судьба пока что, как у тебя…
Джинджер лицезрела через огромную линзу в небо и продолжала изучать его, а затем увидела…
– Там звезда падает, загадай желание!
Проговорив это, она сама прикрыла глаза и, пробубнив под нос, произнесла своё желание. Сделав очередной затяг, повернулась к Эндрю.
Эндрю было нечего загадывать, но попробовать надо.
«Дай Боже, полиция пересмотрит маршруты тюремных автобусов и отведёт их подальше от нас», – именно это загадал Эндрю.
Он сделал одну большую тягу и спокойно выдохнул. В Иране он курил вещи и похуже.
– Эх, сейчас бы бутылку виски и пару стаканов. К сигарам было бы идеально. – А следом затянулся ещё раз, прямо как в сценах кино.
Джина улыбнулась и очень сильно. Молча пошла к своему рюкзаку, который был привязан к чемодану телескопа так, чтобы не было его заметно, тайная женская сумочка с приятным сюрпризом внутри.
– Виски у меня не будет, но ром имеется. Что скажешь?
Она достала бутылку и показательно ей махнула, а после вернула рюкзак на место.
– Всё лучше, чем брага дяди Ахмеда. – Эндрю улыбнулся. – Ром так ром. – Эндрю закрыл термос с кофе, понимая, что теперь в нем нет нужды. И тут его осенила мысль о том, что фляжечка с коньяком ещё с ним, лежала в кармане ещё с утра, когда он без дела желал пригубить, но отвлекся на чистку своей комнатушки, а следом и оружия. – Ещё есть коньяк, за качество не ручаюсь, но пить можно.