Перемены к Лучшему
Шрифт:
Услышав вопрос, Джина начала суетиться у плиты и решила приготовить шарлотку. Почему-то именно её захотелось девушке. Быстро и сытно, десять минут на заготовку и полчаса выпечки. Она нарезала яблоки и достала всё необходимое с точностью, внутри заиграл перфекционизм.
– Маска? Хах… Мне не редко задают этот вопрос… Моё лицо видело лишь пару человек… Я не особо люблю его. На подоконнике у меня этих противогазов, респираторов, обычных масок, тряпичных и прочего – десятки. Я снимаю её только наедине
Она подняла нож, предварительно постучав рукояткой три раза, и, сполоснув его, продолжила своё дело. Всё, что её сейчас выдавало, – это глаза, которые отображали грусть. Зелёный глаз начал краснеть из-за лопнувших капилляров, из синего же пошли слёзы.
– Расскажи мне о себе, пока всё будет готовиться. Мне очень интересна твоя история, если ты не против, – сказала Джина, отправляя шарлотку в духовку и заваривая чай. Она поставила чай на стол и села на диван рядом с книжным шкафом, ожидая, что скажет юный Эйден.
Выслушивая Джину, Эйден наблюдал за каждым её движением. Когда упал нож, он слегка вздрогнул от неожиданности. Пирс заметил грусть на лице Джины. На лице, которого он раньше не видел. Больше Пирс решил не спрашивать о маске, ведь было видно, что девушка не хочет говорить на эту тему. Но вот, поздний ужин был готов и подан в лучшем виде.
– Ну, слушай, – ответил Пирс на просьбу рассказать о себе. – Хм, даже не знаю, с чего начать. Сейчас что-нибудь придумаю. – На мгновение Эйден замолчал, а затем продолжил: – Родители у меня, видимо, не самые лучшие люди, а если быть точным, то я их и не знаю. Сколько помню себя, каждые несколько лет приходилось менять место жительства. Если быть точным, то меня попросту выгоняли, передавая документы в другие детские дома. Я из тех, кого не любят. Не воспринимают как людей. Считают, что такие, как я, должны быть истреблены. Сколько помню, постоянные конфликты, разборки, драки. – После этих слов Пирс указал на несколько глубоких шрамов на своём лице.
Внимательно слушая рассказ парниши, Джина подливала себе чаю. В плане чая она была такой же фанаткой, как в «Звёздах». Хотя нет, это было бы клеветой. На «Звёздах» она была двинутой. Но даже это слабо выражало её любовь к «Звёздам». Даже эта комната со «Звёздами» повсюду и повторением космоса не говорила о её любви.
– Это разбитые бутылки. А это ножевые ранения, – тут Эйден приподнялся и на несколько секунд поднял кофту, чтобы показать шрамы, действительно полученные от ножей. – А как же я тут оказался? Выгнали из очередного заведения, отдав документы на руки и направив сюда со словами: «Если и там тебя отчислят, то остаётся только в тюрьму, иначе никак». – После всего этого рассказа у Эйдена по щеке скатилась слеза, которую он не сразу
В момент, когда парень показывал своё тело, Джина закусила губу: «Хм.. а неплохое тело.. Я бы.. Кхм..» На мгновение она увидела что-то у него за спиной, но решила не воспринимать это, нахмурив брови, она слушала дальше.
– В общем, вот так вот, не сладко мне жилось, – после этих слов Пирс приступил к употреблению шарлотки. – Ну что мы обо мне да обо мне? Расскажи о себе ещё что-нибудь? – произнёс Эйден с набитым ртом, взяв чашечку чая, что стояла рядом.
Когда же Эйден договорил и принялся за еду, Джина разрезала себе шарлотку на удобные маленькие кусочки и подлила новую чашку чая парню, понимая, что не зря предложила ему перекусить. Он хоть и выглядел крепким, попитым жизнью, но был совсем не против угощения.
– Хм.. Ну.. я довольно молода для преподавательницы. Пошла на астрономию, потому что безумно люблю звёзды. Была тоже в нескольких интернатах, но в одном задержалась надолго. Там я устроилась работать по совершеннолетию. За хорошую работу я отправилась преподавать сюда. Вкратце вот.
Она не упоминала невесту, ведь это было не столь важно.
– Не волнуйся. Я сделаю всё, чтобы ты остался тут. Я могу понять всех и помогла уже многим стать лучше, – зареклась разноглазая, продолжая пить чай через трубочку и дыру в маске, предназначенную для этого.
Джинджер была рада, что парень остался доволен и не грустил. Для неё это было важно. Она смотрела в его красные глаза своими разными глазами и любовалась тем, как свет космоса отражался на его тёмных волосах. Это завораживало её, а глаза парня казались огнями в ночном небе. Что-то в его внешности привлекало её. Возможно, то, что он тоже был необычен, как и она сама. В нём ощущалось что-то опасное, но притягательное.Она вспомнила чувство свободы, которое испытывала, когда ехала на машине на высокой скорости, или когда прыгала с парашютом или тарзанки. Первые секунды погружения под воду, когда весь мир вокруг затихает, тоже вызывали у неё восторг.
– Обычно я поправляю учеников и прошу, чтобы они обращались ко мне на «вы», но почему-то с тобой мне приятнее говорить на «ты». Забавно, – сказала она, скорее, самой себе.
Уютная обстановка располагала к откровенным разговорам, но она боялась первой задать вопрос. Наконец, набравшись смелости, она спросила:
– Ты ночуешь сегодня в своей комнате или проведёшь время со мной?
Задав этот вопрос, она ушла переодеваться. Она не стеснялась своего тела и сняла всю одежду, кроме нижнего белья и маски. Её ноги были покрыты шрамами от порезов, а на руках были видны старые шрамы и свежие синяки. Казалось, она выпала из окна с двенадцатого этажа и чудом выжила.
Конец ознакомительного фрагмента.