Перемены. Адская работенка
Шрифт:
Я устало провел рукой по лицу. Надо же. Я превращаюсь в моих наставников. Еще немного – и я начну ворчать насчет этих проклятых юнцов с их громкой музыкой.
– Совет, – буркнул я. – Они не помогут. Надо же, сюрприз какой!
Мёрфи вроде бы дремала, но фыркнула:
– Значит, мы предоставлены самим себе.
– Угу.
– Вот и хорошо. Так привычнее.
Леа весело рассмеялась.
Мёрфи открыла один глаз и одарила Леа решительно ледяным взглядом:
– А что?
– Вы полагаете, это похоже на то, что вы проделывали раньше, – объяснила моя крестная. –
Пару мгновений Мёрфи смотрела на нее, потом повернулась ко мне:
– Гарри?
Я прислонился затылком к стеклу – так, что капюшон упал мне на глаза. Мёрфи слишком хорошо меня знала, чтобы почувствовать ложь.
– Не знаю, – ответил я. – Там увидим.
Гленмаэлю потребовалось меньше двадцати минут на то, чтобы доставить нас в Аврору. Мы высадились в парке – симпатичной зоне отдыха местных жителей. Ночью здесь было пусто, даже фонари не горели.
– Пьяный холм, ребята, – объявил я, вылезая из машины и возглавляя процессию.
Я шел большими шагами, оторвавшись от остальных. Однако Мёрфи легкой трусцой догнала меня.
– Гарри, – вполголоса произнесла она. – Твоя крестная.
– Ну?
– Ей можно доверять?
Я нахмурился. Вряд ли она могла видеть выражение моего лица под капюшоном.
– Мне ты доверяешь?
– Как ты думаешь, какого черта я тогда тебя спрашиваю?
Я подумал немного над этим, а потом сбавил шаг, чтобы остальные нас нагнали. Все, включая мою крестную.
– Ладно, ребята. Давайте-ка проясним ситуацию насчет страшной леди-сидхе. Ей приказано идти со мной и оказывать помощь. Она это и делает. В ее интересах сделать все, чтобы я благополучно выбрался из этой заварушки; и если это ей не удастся, у нее будут крупные неприятности с ее королевой. Пока вы все оказываете содействие ее стараниям провести меня через все живым и здоровым, она будет вас поддерживать. Как только ей покажется, что вы становитесь помехой в деле выполнения стоящей перед ней задачи, она позволит всяким неприятностям произойти с вами. Возможно, даже сама их устроит. – Я оглянулся на Леа. – Я правильно все изложил?
– Абсолютно правильно, – с улыбкой подтвердила она.
Сьюзен, выгнув бровь, переводила взгляд с меня на мою крестную и обратно:
– И вам ни капельки не стыдно, нет?
– Стыдно, детка, должно быть тем, кто не смог жить согласно тем идеалам, в которые они верили. – Леа небрежно махнула рукой. – Именно стыд привел меня к моей королеве, чтобы искать ее помощи. – Длинные и изящные пальцы ее машинально теребили белую прядь в безупречных алых волосах. – Однако она показала мне путь к себе, путь посредством боли, и вот я здесь, помогаю моему дорогому крестнику – и всем вам, пока это удобно.
– Леди сидхе, призрачная смерть, – проговорила Молли. – Теперь повышенная в звании до леди сидхе, безумной призрачной смерти.
Леанансидхе оскалила острые клыки в улыбке, похожей на лисью:
– Милая детка. Такой потенциал. Мы побеседуем с тобой, когда все это закончится.
Я испепелил Леа взглядом; ее это, правда, нимало не смутило.
– Ладно, ребята. Согласно плану,
Леа отстала на несколько шагов и вопросительно посмотрела на меня. Потом прищурилась.
– Если они все смогут выйти из этого сами, – сказал я, – мне кажется, это будет куда удобнее, чем если не смогут. Правда ведь, крестная?
Она закатила глаза.
– Невозможное дитя, – сказала она, однако в уголках ее губ угадывался намек на улыбку.
Она чуть склонила голову – как фехтовальщик, признающий туше. Я поклонился в ответ, решив, что разумнее не задевать ее самолюбие сильнее, чем я это уже сделал.
– Будьте осторожнее, разговаривая с ней, – посоветовал я остальным. – Не предлагайте ей ничего. И не принимайте ничего от нее, даже мелочей, ибо даже безобидные на вид вещи могут впоследствии обернуться против вас. Слова у сидхе обладают реальной силой, а эта женщина – одно из самых опасных созданий во всей Феерии. – Я почтительно склонил перед ней голову. – К счастью для нас. Я думаю, еще до рассвета мы все будем рады, что она с нами.
– О! – промурлыкала Леа, расцветая на глазах. – Пустяки, конечно, но… Надо же, как вырос ребеночек.
– Da, – жизнерадостно согласился Саня. – Я рад, что она здесь. Впервые мне довелось прокатиться в лимузине. Мне уже нравится. И если леди сидхе, безумная призрачная смерть может помочь послужить правому делу, мы, носители мечей, – он сделал паузу, чтобы улыбнуться, – все трое носителей, – (еще пауза и улыбка), – примем ее помощь.
– Ты так обаятелен, о Рыцарь, – отозвалась Леа, улыбаясь еще более обворожительно, чем Саня. – Мы все так любезны нынче. Прошу тебя, не сомневайся в том, что, буде один из мечей вдруг уронят или утеряют каким-то иным способом, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть его.
– Саня, – вмешался я. – Будьте добры, заткнитесь.
Он раскатисто засмеялся, поправил на плече ремень от дробовика и больше ничего не сказал.
Я еще раз сверился с воспоминаниями моей матери и кивнул – мы подошли к основанию Пьяного холма.
– Ладно, ребята. Первый переход, – объявил я. – Простая прогулка по тропе вдоль речки. Да, не пугайтесь, если вдруг заметите, что вода течет вверх по склону.
Я всмотрелся в воздух над холмом и сосредоточился.
– Что ж, – произнес я скорее себе самому. – А во-о-от и мы. Aparturum!
Первый отрезок пути не отличался особой сложностью: прогулка по лесной тропе вдоль текущей задом наперед реки привела нас к менгиру – большому вертикально стоящему камню. Это я объяснил на всякий случай: а вдруг кто-то из вас не знает, что такое менгир? Я нашел на камне знак – вырезанную пентаграмму вроде той, что я ношу на шее. Вырубали его каким-то маленьким долотом или чем-нибудь в этом роде, и вышел он чуть кривоватым. Это сделала моя мать, чтобы обозначить место перехода.