Перемены. Адская работенка

Батчер Джим

– Будешь говорить, когда я разрешу, – проскрипела Друлинда. – Подашь голос еще раз – и я порву тебя на части и брошу в озеро Мичиган. Проведешь на дне целую вечность, без рук, без ног, без света и без крови.

Вампир, чей нос сплющился почти в лепешку, невозмутимо поднялся, словно случайно поскользнулся. Кивнул – дергано и раболепно.

Кожистые губы Друлинды растянулись, обнажив желтые зубы в пятнах свернувшейся коричневатой крови. Затем она развернулась и сорвалась с места, ее шаги легко зашелестели по плиткам пола.

Через пару секунд вампирша уже скрылась за углом, направляясь к бистро. Два бывших охранника припустили за ней, пусть и намного медленнее.

– Дерьмо! – прошептал я, когда они исчезли из виду. – Черт, черт, черт!

– Что это было, Гарри? – спросила Молли.

– Вампиры Черной Коллегии, – ответил я, стараясь не делать глубоких вдохов. Зловоние ослабло, но окончательно не исчезло. – Одни из самых быстрых, сильных и подлых тварей.

– Вампиры? – недоверчиво прошептала Сара. Выглядела она не ахти. Лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок. – Нет, это… нет, нет, нет… – Она замолчала, и ее вырвало. Я с трудом удержался, чтобы не составить ей компанию. Молли было легче, вся ее концентрация уходила на поддержание вуали, однако я видел, как и она сглотнула.

– Ладно, Молли, – тихо произнес я. – Слушай.

Она кивнула.

– Вампиры Черной Коллегии, – сказал я. – Те, о ком упоминает книга Стокера. Их слабости – это солнечный свет, чеснок, святая вода, символы веры. Помнишь?

Она кивнула:

– Да.

– И преимущества – сила, скорость. Не смотри им в глаза. – Я сглотнул. – Не позволяй взять себя живой.

Глаза моей ученицы вспыхнули пониманием и внезапным яростным огнем.

– Ясно. Что я должна сделать?

– Не снимай вуаль. Прикрой Сару. Найди укромное местечко и затаись. Все закончится через полчаса, может – быстрее. К тому времени шум привлечет внимание так или иначе.

– Но я могу…

– Убить меня при попытке защитить тебя, – отрезал я. – Это не твоя битва, Кузнечик. Пока нет. Я должен действовать быстро. И у меня здесь есть друзья. Я не один.

Секунду Молли смотрела на меня, в ее глазах сверкали слезы разочарования. Затем кивнула и спросила:

– Я могу сделать что-нибудь еще?

Я внимательно оглядел ее, задержался глазами на шлепанцах:

– Ага. Отдай мне свои тапки.

Полтора года сверхъестественного ученичества не прошли даром: она и глазом не моргнула. Сняла шлепанцы и без вопросов протянула мне.

Я мягко положил руку Саре на плечо, затем прикоснулся к ее лицу. Она посмотрела на меня и прошептала:

– Я не понимаю, что происходит.

– Оставайся с Молли, – сказал я ей. – Она о тебе позаботится. Делай все, что она скажет. Хорошо? – Нахмурившись, я уставился на ее дорогие черные туфли. – «Гуччи»?

– «Прада», – оцепенело ответила она.

Будучи настоящим мужчиной, я паршиво разбираюсь в туфлях, но, надеюсь, это не испортит моей репутации загадочного спутника Томаса.

– Отдай

их мне.

– Ладно. – Она подчинилась, слишком ошеломленная, чтобы спорить.

Томас был прав насчет ролевиков. Труп Сариной невинности валялся на полу рядом с ее трапезой, и она приняла это чертовски близко к сердцу.

Я подавил вспышку гнева и молча покинул защитную вуаль Молли, держа в одной руке туфли, в другой – револьвер. С тем же успехом я мог бы прихватить с собой одеяло, под которым дети спасаются от ночных страхов. Револьвер бесполезен против вампиров Черной Коллегии, однако с ним я чувствовал себя увереннее.

Стараясь двигаться как можно быстрее, но при этом не слишком шуметь, я вскарабкался по ближайшей лестнице – отключенному эскалатору. Оказавшись на втором этаже, свернул направо и поспешил к «Шугазму».

Этот большой магазин прежде занимал крошечный закуток, однако, справившись с первоначальными проблемами, заметно расширился. Теперь за стальной сеткой красовались модные витрины и огромные вывески, с деловитым энтузиазмом превозносившие политику магазина по части гарантированного возврата денег.

– Меня страшно недооценивают, – пробормотал я. Затем немного возвысил голос и, вложив в слова чуточку магии, позвал: – Киф! Эй, Киф! Это Гарри Дрезден!

Я подождал, вглядываясь сквозь сетку, но среди смутных теней в недрах магазина ничто не двигалось. Я решил рискнуть: снял с цепочки висевший на шее серебряный амулет и шепотом наполнил его магией. Серебро слабо замерцало голубым светом, хотя я всячески старался приглушить его. Стоит Друлинде или ее вампирам хотя бы посмотреть в мою сторону – и они увидят меня, стоящего словно идиот с единственным огоньком во всем темном торговом центре.

– Киф! – снова позвал я.

Кобб появился из дорогой дамской сумочки, которая свисала с руки манекена, одетого в итальянские ботинки за шесть сотен долларов. Рост кобба не превышал десяти дюймов, а на голове у него красовалась копна тонких белых волос, как у Альберта Эйнштейна. Одет он был в нечто отдаленно напоминавшее европейский городской костюм девятнадцатого века: темные брюки с подтяжками, ботинки и белую рубашку. Плюс кожаный рабочий пояс с крошечными инструментами и странные защитные очки, сдвинутые на лоб.

Киф спрыгнул с манекена и поспешил к сетке. Он надел перчатки и снял с пояса несколько строп. Затем проворно, словно белка, и осторожно, чтобы не коснуться металла обнаженной кожей, вскарабкался по сетке при помощи карабинов. Киф был фэйри из маленького народца, обитающего в тенях и потайных уголках нашего мира, и прикосновение железа причиняло ему боль.

– Чародей Дрезден, – поприветствовал он меня с немецким акцентом, оказавшись на уровне моей головы. Голосок кобба был тихим даже для столь крошечного создания. – Опасность бродит по рынку ночью этой. Здесь тебе быть не следует.