Перемены. Адская работенка
Шрифт:
Глаза Кифа сверкнули неожиданной свирепостью, никак не вязавшейся с его размером и внешностью.
– За мной, чародей!
Я почти бежал, однако крошечный кобб без труда опережал меня. Мы прошли через служебную дверь, для которой требовался ключ, но она при нашем приближении распахнулась – с засова свисала дюжина ухмылявшихся юных коббов. Затем мы спустились по лестнице и оказались в длинном туннеле с низким потолком. Единственным источником света служил мой амулет.
– К системам водоснабжения и канализации проход этот ведет! – крикнул мне Киф.
Мы остановились перед лестницей. У ее
– Твое оружие, – сказал Киф, кивнув на пакет. Затем указал на лестницу. – За спиной вампира выходит она.
Я открыл пакет и увидел два пластмассовых цилиндра. Чтобы не связываться с шуршащей бумагой, я убрал один в карман куртки и, зажав второй в руке, поднялся по лестнице. Она привела к люку, сделанному не из дерева или стали, а из какого-то тяжелого синтетического материала и открывавшемуся совершенно бесшумно. Я высунул голову и осторожно оглядел парковку.
Фонари не горели, однако покрывавший землю снег отражал достаточное количество света, и мир казался странно замкнутым и тихим, словно кто-то накрыл его колпаком, находившимся сразу за пределами видимости. Возле группы машин на парковке – если быть точным, прямо рядом с моим «Голубым жучком» – стоял вампир.
Я видел лишь черный силуэт, и, хотя по форме этот силуэт напоминал человека, он был слишком неподвижным, словно манекен. Снег начал скапливаться на его голове и плечах, как на крышах и капотах припаркованных автомобилей. Он стоял лицом к темному зданию торгового центра, на том месте, где ветер задувал снег в дыру, оставшуюся от брошенной в стену машины. Полагаю, на тот случай, если кто-нибудь с воплями выбежит на улицу.
Возможно, новорожденный вампир не столь опасен, как старший, – а грузовик не столь опасен, как танк. Однако, окажись вы у них на пути, и тот и другой размажет вас по асфальту. Будь у меня при себе посох и жезл, быть может, я бы и рискнул сразиться в открытую. Но мое снаряжение осталось дома, а если бы и нет, моя обычная магия производит немало шума и другие вампиры мигом насторожились бы.
Вампиры – крутые парни, и убить их непросто. Придется обрушиться на охранника внезапно и со всей возможной жестокостью, но при этом бесшумно. В открытой схватке у меня не будет ни единого шанса.
Поэтому я и воспользовался разведкой коббов.
Я сосредоточился, призвав магию, с которой родился и которую всю жизнь тренировал, практиковал и оттачивал. От нахлынувшей силы мои руки покрылись гусиной кожей, и я ощутил странное давление на затылок, а также изнутри на лоб. Собрав силу, я начал мысленно придавать ей форму, сфокусировав волю и намерения на желаемом результате.
Заклятие, над которым я работал, не относилось к числу моих лучших. На него потребовалось более двадцати секунд, а когда речь идет о быстрой и грязной боевой магии, это все равно что вечность.
Однако для предательской, коварной, бьющей в спину магии вполне годится.
В последнее мгновение вампир что-то почувствовал и повернул голову в мою сторону.
Стиснув кулак, я голосом высвободил заклинание:
– Gravitus!
Магия вонзилась в землю под ногами вампира, и размеренная, медленная, неподвижная земная сила неожиданно зашевелилась, сосредотачиваясь, устремляясь к стоящему наверху монстру. В техническом
В ту же долю секунды вся гравитация из этой области сосредоточилась в круге диаметром около восемнадцати дюймов, прямо под ногами вампира.
Не было ни взрыва, ни вспышки света, ни крика. Вампир просто упал, грохнувшись на асфальт так неожиданно и с такой силой, будто я уронил на него наковальню. Раздались скрежет и треск – это ломались сотни костей, – и бурая вязкая жижа окатила автомобили, причем большая часть, разумеется, попала на «жучка».
Сбор и высвобождение такого количества энергии обессилили меня. С земной магией я справляюсь не лучшим образом. В большинстве случаев слишком медленная, чтобы с ней связываться, она никогда не являлась моей сильной стороной. Однако, вставая с земли, я признал, что при наличии времени ее результаты весьма впечатляли.
Следя за входом в торговый центр, я побрел к машине, но никто не завопил, и Друлинда с приспешниками не выскочили на парковку.
Вампир был еще жив.
Точнее, не-жив. В общем, тварь все еще пыталась двигаться.
Большая ее часть превратилась в фарш. На холоде тело еще не начало гнить, поэтому запаха тлена не ощущалось. Один глаз вращался в раздробленном черепе. Мышцы подергивались, но без костяного каркаса их деятельность на этом и оканчивалась. Возможно, имей вампир достаточно крови и времени, он смог бы вернуть себе прежний облик, однако это противоречило моим интересам. Я занес над ним пластмассовый цилиндр.
– Ничего личного! – объяснил я вампиру, а затем посыпал его молотым чесноком из пиццерии.
Не скажу, что вампир закричал. Подобно посоленному слизняку, он умер в молчаливой пульсирующей агонии. Мне пришлось бороться с приступом тошноты, но недолго. Когда имеешь дело с вампирами, поневоле привыкаешь к отвратительным кончинам. Поднялись струйки дыма, и через несколько секунд кучка немертвой плоти превратилась в мертвую плоть.
Один готов.
Трое в уме.
Я направился к зданию, стараясь двигаться как можно тише. Годы работы частным сыщиком и несколько лет теневой магической войны с вампирами научили меня бесшумному передвижению. Оказавшись в тридцати футах от входа, я увидел второго вампира, прежде чем тот заметил меня, именно там, где, по словам коббов Кифа, ему и следовало находиться.
Он стоял лицом к бистро, очевидно поглощенный разворачивавшимися там событиями. Я слышал доносившиеся изнутри голоса и, хотя их заглушала снова и снова повторявшаяся мелодия «Только ты», различил шелестящее шипение Друлинды. Признаков борьбы не наблюдалось, и это был плохой знак. Томас не сдался бы без боя, а учитывая способности потенциальных участников драки, я бы ее не пропустил.
После секундного раздумья я пришел к выводу, что, возможно, это все-таки хороший знак. Им бы не удалось убить Томаса без шума. Если только он не подчинился добровольно, а я отказывался в это верить. Я слишком хорошо знал своего брата. Нет, здесь произошло что-то еще.