Перемены. Адская работенка
Шрифт:
Я настолько увлекся мыслями о холоде, дожде и собственной внешности, что забыл о мерах предосторожности, и выскочивший из ниоткуда Каин обрушил что-то на мой череп.
В последний момент я повернул голову и отдернул ее, поэтому удар пришелся в лоб. Перед глазами вспыхнул свет, и ноги подогнулись. Я увидел, как Каин снова замахивается, и понял, что он держит в руке длинный грязно-белый спортивный носок, в котором лежит нечто тяжелое. Получился неплохой цеп.
Мои бедра пришли в контакт
– Так, значит, это ты украл мой бочонок, чтобы коричное говно Брэддока получило приз? Прощайся со своей задницей.
С этим чудесным обещанием Каин снова замахнулся цепом.
Однако он совершил ошибку, отвлекшись на свой изящный монолог. Ударь он немедленно – и у него был бы шанс забить меня до полусмерти. Каин промедлил недолго, но за это время я успел собраться с мыслями. Пока он замахивался, мой посох вошел в контакт с его промежностью. Глаза здоровяка вылезли из орбит, а рот раскрылся в беззвучном вопле.
В жизни учишься ценить маленькие радости.
Каин споткнулся и завалился набок, однако один из каинитов выскочил из-за него и врезал мне по губам. Сам по себе такой удар я бы пережил, но Каин уже успел со мной поработать. Я рухнул на одно колено, пытаясь понять, что происходит. Некто в огромных мотоциклетных ботинках пнул меня в живот. Я упал на спину и ударил его пяткой по коленной чашечке. Раздались хрясть и чпок – и он с воем покатился по земле.
Третий смельчак вооружился монтировкой. Времени на магию не было – перед глазами все плыло, мысли тоже разбегались. Каким-то чудом я отразил первый удар при помощи посоха.
А затем две сотни фунтов мокрой псины приземлились на грудь каинита номер два. Мыш не стал его кусать, – вероятно, некоторые вещи не хотят брать в рот даже собаки. Он просто задавил мерзавца и прижал к земле, где человек и пес продолжили крутиться и извиваться.
Я поднялся и увидел, что Каин снова вращает своим цепом.
Не думаю, чтобы он являлся знатоком боев на дубинах. Однако Мёрфи учила меня данному искусству на протяжении почти четырех лет. Когда Каин замахнулся, я поднял посох и перехватил удар. Утяжеленный конец носка обмотался вокруг посоха, и я рывком с поворотом вырвал оружие из рук громилы, после чего завершил движение, треснув его по голове.
Каин рухнул на землю.
Я стоял, тяжело дыша и опираясь на посох. Ну надо же, я победил в драке! Обычно без помощи магии мне этого не удавалось. Мыш вроде был в порядке, только немного
– Идиот, – пробормотал я валявшемуся без сознания Каину и легонько пнул его в ребра. – Я понятия не имею, что стряслось с твоим проклятым бочонком.
– Ну надо же! – раздался за моей спиной женский голос. Дама говорила на чистейшем английском, правда с легким акцентом – то ли немецким, то ли скандинавским. – Вынуждена признать, я не ожидала, что вы с такой легкостью с ними расправитесь.
Я немного повернул голову, чтобы не выпускать громил из поля зрения, и поудобнее перехватил посох.
Высокая блондинка – ростом около шести футов, даже в удобных туфлях без каблуков. Сшитый на заказ серый костюм не скрывал спортивного тела, но от этого она не выглядела менее женственной. Льдисто-голубые глаза, строгое привлекательное лицо, в правой руке – вещмешок. Я узнал ее. Консультант по сверхъестественной безопасности, работает на Джона Марконе, главаря чикагского преступного мира.
– Мисс Гард? – спросил я, по-прежнему тяжело дыша.
Она кивнула:
– Мистер Дрезден.
Рука пульсировала болью, в ушах звенело. Скоро на лбу вспухнет отличная шишка.
– Рад, что вам понравилось, – сказал я. – А теперь, если позволите, я на работе.
– Мне нужно с вами поговорить, – сообщила она.
– Позвоните в приемные часы.
Каин постанывал. Парень, которого я двинул в колено, хныкал, бессмысленно перекатываясь туда-сюда. Я впился взглядом в громилу под Мышом.
Громила вздрогнул. Больше в драку не полезет. И слава богу. Мне на сегодня вполне хватило.
– Мыш, – произнес я и зашагал по переулку.
– Ой! – вырвалось у громилы, когда пес, поднимаясь, поставил две лапы ему на живот.
– Я серьезно, мистер Дрезден, – сказала Гард, следуя за нами.
– Марконе – король исключительно в своем воображении, – ответил я, не останавливаясь. – Если он хочет что-то мне сообщить, придется подождать. У меня есть более важные дела.
– Я знаю, – сказала Гард. – Девушка. Брюнетка, рост около пяти футов пяти дюймов, карие глаза, зеленая рубашка поло, синие джинсы, до смерти напугана.
Остановившись, я оскалился на Гард:
– За этим стоит Марконе? Этот сукин сын пожалеет, что вообще взглянул на…
– Нет, – резко бросила Гард. – Слушай, Дрезден, забудь о Марконе. Это не имеет к нему никакого отношения. Сегодня у меня выходной.
Секунду я таращился на нее, и лишь отчасти потому, что от дождя ее белая блузка стала полупрозрачной. Она говорила искренне – что, однако, ничего не значило. Я давно научился не доверять своим суждениям, когда речь шла о блондинках. Или брюнетках. Или рыжих.