Перемены
Шрифт:
— Да-да, — заверил он меня, и в голосе его мне послышались нотки нетерпения. Взгляд его упал на меня, и он нахмурился. Он чуть подался вперед, рассматривая меня получше.
Я старательно укрепил в уме свой воображаемый магический круг. Когда беспокоишь по своим делам создания такогокалибра, только круг в состоянии защитить тебя от их божественного гнева.
— Ох, да ладно, Дрезден, — произнес архангел Уриил. — Очень симпатичный круг, но неужели ты сам веришь
— Береженого Бог бережет, — отозвался я.
Уриил совсем не по-райски хохотнул и склонил голову набок.
— А-а, — произнес он. — Ясно.
— Что ясно?
— Зачем ты позвал меня. Спина.
Я тоже хмыкнул. Это потребовало от меня больше сил, чем обычно.
— Очень паршиво?
— Перелом позвоночника, — ответил он. — Я вполне допускаю, что твое тело сможет восстановить нервные связи… лет через сорок или пятьдесят. Впрочем, гарантировать ничего не могу.
— Спина нужна мне здоровой, — сказал я. — Сейчас.
— Тогда, возможно, тебе не стоило в твоем тогдашнем состоянии лезть на ту лестницу.
Я зарычал и попытался повернуться к нему. Я едва шевельнулся. Ну да, мое тело оставалось привязанным к лежаку.
— Не стоит, — невозмутимо заметил Уриил. — Это не повод для огорчения.
— Это? Не повод? — вскипел я. — Мою дочку вот-вот убьют!
— Ты сам принимал решения, — возразил Уриил. — Одно из них привело тебя сюда. — Он развел руками. — Это не вечеринка в благородном собрании, сынок. Теперь тебе ничего не остается, как доигрывать до конца этупартию.
— Но вы могли бы исцелить меня, если бы захотели.
— Мои желания не имеют к этому никакого отношения, — спокойно произнес он. — Я мог бы исцелить тебя, если б предполагалось, что я должен это сделать. Свобода воли — если она что-нибудь да значит — превыше всего.
— Вы кормите меня философией, — буркнул я. — А я говорю вам, что ребенок вот-вот погибнет.
Лицо Уриила на миг помрачнело.
— А я говорю, что весьма ограничен в средствах помощи тебе. Если конкретно, ограничен тем, что для тебя уже сделал.
— Угу. Огонь Души. Спасибо, им я себя уже чуть не угробил.
— Никто не заставляет тебя, Дрезден, пользоваться им. Ты сам принимаешь решение.
— Я рисковал задницей, когда это было нужно вам, — сказал я. — И так-то вы мне платите?
Уриил возвел глаза к небу.
— Ты пытаешься выставить мне счет?
— Хотите назвать цену, флаг вам в руки, — сказал я. — Заплачу. Чего бы это мне ни стоило.
Архангел внимательно посмотрел на меня — спокойно, сочувственно и немного печально.
— Я знаю, — тихо произнес он.
— Черт подери! — Голос у меня сорвался, из глаз потекли слезы. Воображаемая картина дрогнула
При этих словах Уриил, казалось, чуть поежился. Он отвернулся от меня, явно ощущая неловкость. Но промолчал.
— Пожалуйста, — настаивал я. — Вы ведь знаете, что я за человек. Что скорее ногти дам себе вырвать, чем буду умолять. А теперь я умоляю. Я недостаточно силен, чтобы справиться с этим в одиночку.
Уриил слушал, по-прежнему не глядя на меня, потом медленно мотнул головой.
— Я и так сделал все, что мог.
— Но вы же не сделали ничего, — возразил я.
— Полагаю, с твоей точки зрения это может выглядеть и так. — Он задумчиво побарабанил пальцами по подбородку. — Хотя… Пожалуй, если ты узнаешь чуть больше, это не слишком нарушит равновесия…
Глаза начинали болеть от того, что я слишком долго скашивал их в одну сторону: пошевелить головой я так и не мог. Я прикусил губу и продолжал ждать.
Уриил глубоко вздохнул; казалось, он очень тщательно подбирает слова.
— Твоя дочь, Мэгги, жива и здорова. Пока.
Сердце мое отчаянно подпрыгнуло.
Моя дочь.
Он назвал ее моей дочерью.
— Я понимаю, ты хочешь, чтобы Сьюзен всегда оставалась женщиной, которую ты любишь, которой ты веришь. Но — пусть даже сам ты себе в этом не признаешься — у тебя остаются какие-то сомнения. Я не могу осуждать тебя за это. В особенности после того, как твои поисковые заклятия потерпели неудачу. Это вполне естественно. Но да, — он встретился со мной взглядом, — она плоть от плоти, кровь от крови твоей. Твоя дочь.
— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил я.
— Потому что я сделал все, что мог, — ответил он. — Дальше все зависит от тебя. Ты — единственная надежда Мэгги. — Он уже было повернулся к двери, но задержался. — Подумай хорошенько над тем, что сказал тебе Ваддерунг.
Я зажмурился.
— Вы знакомы с Оди… с Ваддерунгом?
— Разумеется. В конце концов, род деятельности у нас близок, не так ли?
Я устало выдохнул и перестал даже пытаться удержать заклятие.
— Не понимаю.
Уриил кивнул.
— Вот в этом-то и состоит бремя смертного бытия. В свободе выбора. Многое от тебя сокрыто. — Он вздохнул. — Люби свою дочь, Дрезден. Все остальное да приложится к этому. Это сказал тебе мудрый человек. Что бы ты ни делал, делай это во имя любви. И если ты будешь следовать этому, путь твой никогда не уклонится от света настолько, чтобы ты не смог вернуться.
И едва договорил, тут же исчез.
Я лежал в темноте, дрожа от слабости и опустошенности — так всегда бывает после работы со сложным заклятием. Я представил себе Мэгги — как на фотографии, в детском платьице и с бантом.