Перемены

Батчер Джим

Шипящая, булькающая речь на языке, который я не знал, раздалась из холла передо мной, должно быть впереди за углом справа. Я буквально задержал дыхание. У вампиров сверхчеловеческие чувства, но они подвержены отвлечению внимания, как и все остальные. Если они говорят, то могут не услышать меня, а постоянное присутствие людей в этом здании, вероятно, скрыло от них мой запах.

«И почему, — прошептал голос откуда-то из глубины шторма в моей груди, — я должен прятаться от этих ничтожных убийц?» Вампиры Красной Коллегии убийцы, все до единого. Полуобращенные вампиры не завершают превращение до конца, до тех пор, пока не убьют другого человека

и не утолят свою жажду первой крови. Конечно, невинная душа, обманом или силой затянутая в Красную Коллегию, с ужасом обнаруживает себя отданной на милость нового и почти непобедимого голода, но это не меняет тот факт, что они получают клубную карту члена Красной Коллеги, только совершив убийство.

Монстры. Монстры, которые утаскивают людей во тьму и подвергают их невыносимым мукам, принимаемыми их жертвами с удовольствием — и я знал это наверняка. Однажды они проделали это со мной. Монстры, которые существовали, как чума, на миллионах.

Монстры, которые забрали моего ребенка.

Один знаменитый человек однажды написал: «Не вмешивайтесь в дела чародеев, они чувствительны и быстро приходят в ярость». Толкиен был по большему счету прав.

Я шагнул вперед, дав двери с хлопком закрыться, и прорычал:

— К дьяволу чувствительность.

Булькошипение, доносящееся из-за угла, прервалось возгласом, который не было нужды переводить:

— Что?

Я поднял жезл, нацелив его в угол передо мной, и направив в него свою ярость, волю и силу, прорычал: «Fuego!»

Серебряно-белый огонь пронесся по холлу и вгрызся в угол впереди, прожигая его так же легко, как пуля пробивает бумажную мишень. Я прочертил полосу огнем влево так быстро, как только смог. Огонь выщербил линию шириной с мой кулак, пройдя через несколько секций из стоек и гипсокартона, смертоносной полосой прочерчивая перпендикулярно коридор там, где я слышал вампирские голоса. Грохот был неимоверный. Дерево трещало и взрывалось, гипсокартон рассыпался облачками пыли. Трубы визжали и разрывались так ровно, как будто я использовал резак, проволока разлеталась веером трескучих искорок.

И что-то нечеловеческое издало пронзительный крик боли, боли раздирающей неестественно сильные легкие в крике, которые был громче выстрела.

Я закричал в ответ, бросая вызов на дуэль. Когда я побежал, руны на моем жезле сияли раскаленным добела огнем, отбрасывая сверкающий серебристо-белый свет передо мной во тьму здания.

Я уже завернул за угол, когда увидел движение в тени, и расплывчатая фигура бросилась ко мне. Мой браслет-щит был наготове. Я поднял левую руку, согнув пальцы в жесте, который не имел ничего общего с магией, но обычно воспринимался очень оскорбительно. Моя воля направилась в браслет, с висящим на нем множеством меленьких щитов, и в то же мгновенье моя сила вырвалась оттуда, растягиваясь в четверть сферы чистой, невидимой мощи передо мной. Черная фигура вампира ударила в щит, вызвав этим белые искры и концентрические круги голубого света, а затем отлетела от него.

Прежде чем он отскочил, я опустил щит, направляя жезл движением запястья, и разрезал вампира пополам лучом серебряного огня. Куски разлетелись в разных направлениях, продолжая ужасно дергать конечностями.

Посреди коридора неряшливой кучей валялся второ, разделанный на части вампир, которого я, наверное, задел, когда стрелял вслепую через стену. Я смотрел слишком много плохих фильмов ужасов и знал правила выживания в них, моментально убедившись,

что в коридоре нет других опасностей, я направил жезл вверх перед собой.

Третий вцепился в потолок в двадцати футах от меня. Люди представляют вампиров как безупречных, прекрасных темных богов секса и искушения. Вампиры Красной Коллегии могут создавать своего рода внешнюю человеческую раковину, маску человеческой плоти и, надо признать, эта маска была прекрасна, но под ней они были чем-то совсем другим — настоящими, ужасающими, некающимися монстрами, как тот, который смотрел на меня сверху.

Если бы он стоял, в нем было бы около шести футов роста. Тощие, длинные руки с ужасающими когтями. Они вполне могли бы касаться земли. Черная, похожая на резину кожа, покрытая пятнами с нездорово выглядевшими розовыми прожилками, его брюхо обрюзгло и нелепо свешивалось вниз. Он был кривоногий и горбатый, и его лицо было чем-то средним между мордой летучей мыши и галлюцинацией Х.Р. Гигера.

Он не ожидал увидеть меня настолько близко, его вытаращенные черные глаза казалось, стали еще больше. Он издал крик…

Ужаса.

Он кричал от ужаса.

В тот самый момент, как я, прицелившись через холл, выстрелил третий раз, вампир бросился прочь. Прыгая с потолка на стену; со стены на пол и снова на стену, он с дикой скоростью увернулся от потока разрушительной энергии, который я направил в него.

— Вот это правильно, — услышал я свой собственный крик. — Тебе лучше бежать, милашка! — Он исчез за следующим поворотом, и я закричал в безвыходной ярости, с размахом ударяя по все еще дергающейся голове одного из поверженных вампиров носком моего окованного сталью ботинка. Ругаясь, как сапожник, я бросился в погоню.

На все это ушло, наверное, шесть или семь секунд.

После чего дела пошли не так радостно.

Я выпустил с полдюжины маленьких огней, и прежде, чем я сделал полдюжины шагов, заверещала пожарная сигнализация. Спринклеры взбесились, заливая водой пол вокруг меня. И в тот же момент откуда-то издали донесся звук оружейных выстрелов. Все это было плохо.

Сигнализация означала, что копы уже в пути — и за исключением сообразительных ребят из Отдела Специальных Расследований, они просто не были готовы иметь дело с вампирами. Они будут не больше чем жертвами и заложниками для сверхъестественных хищников.

В любом случае, бегущая вода, это тоже не хорошо. Проточная вода снижает волшебные энергии. Конечно, она не сможет полностью блокировать мое чародейство, но сделает его применение тяжелее — аналогично пробежке по мягкому песку или во влажной глине. И выстрелы не были хорошо. Потому что пара пуль рикошетом ударилась в стену и одна из них пробила мне джинсы возле левой лодыжки.

— Огонь зенитной артиллерии, — пробормотал я себе под нос. Бесстрашный владелец остроумного диалога — это Я.

Я провел перед собой левой рукой, снова поднимая щит. Несколько пуль, которые вероятно не ударили бы меня, рикошетили с концентрическими кругами мерцающего синего света, появившимися в местах попаданий. С поднятым наготове жезлом в руке я бросился дальше по коридору и повернул за угол.

Перед дверью в офис находились два вампира. Один из них лежал на боку, держась за обвисшее брюхо, и шипя в агонии. Кровь, вытекшая из него, залила весь пол. Несколько дюжин дыр от пуль в двери — сквозных дыр — объясняли это. Раны не убьют вампира, но они болезненны и лишат его источника сверхъестественной силы — крови.