Перемирия не будет

Горенко Галина

Я тут же больно ущипнула Рейджа, что бы жизнь медом не казалась, а когда он охнул, отдергивая пострадавшую руку, произнесла:

— Это последствия снятия заклятия. Еще некоторое время тебя будет мучить неопределенность и происходящее будет казаться нереальным. Сейчас как? Всё еще думаешь, что в сказку попал? — Он замотал головой, опасаясь кровожадного выражения моего лица. — Я всегда к твоим услугам, если надо будет спустить с небес на землю — обращайся.

— Но как тогда понять кто причина, а не следствие?

— Кукловод должен

быть близко, максимально близко, Ваше Сиятельство. Общаться с Вильямом каждый день. Иначе связь ослабевает, а ему не нужно, чтобы кронцесс принимал решения самостоятельно. В принципе я могу сделать амулет… — стала размышлять я в слух.

— Это просто великолепно…

— Но, — перебила я восторженного герцога, — так же как ты сможешь почувствовать его, так и он однозначно засечет тебя…и он будет знать, кто помог тебе…кто сделал амулет.

— Откуда?

— Он будет на моей крови.

— Нет.

— Почему?

— Найдем другой способ.

— Но…

— Этого. Не. Будет. — Отрезал Алекс. Спорить с ним я не стала.

— Притворяться твоей любовницей больше не буду, — сразу обозначила условия. — Придумаем что-нибудь другое.

Едва я договорила, карета остановилась.

В который раз я восхитилась величием фамильного особняка, его невероятной красотой и архитектурными изысками, мрачностью и силой исходящей от здания. Высокие стрельчатые окна приветливо светились теплым свечным светом, дремлющие каменные мантикоры — застывшие привратники, вальяжно разлеглись по углам широченной лестницы, поднимающейся к главному входу.

Я накинула капюшон и оперлась на руку герцога.

— Договорились. Побудешь тетушкой Мередит, что решила навестить пропащего племянника, — хохотнул Алекс. — Тем более, что притворяться старушкой тебе не впервой…

*Кровь за кровь, жизнь за жизнь, оковы за оковы, месть за правду, любовь за смерть. Прими жертву Теневой. Отдай то, что не принадлежит тебе по праву.

**Барон цыган.

Глава 10

Продажа женщин разрешена только перед алтарем.

Цесский бал по случаю помолвки наследного кронцесса Орума по пышности и величию обещал стать главным событием последних лет.

И хотя Правитель Демистана на обручение дочери не явился, ссылаясь на неотложные дела, многочисленная свита, состоящая из представителей отпрысков высокопоставленных и наиблагороднейших семейств с лихвой, заменяли нехватку родительского участия (мать невесты почила, произведя на свет четвертую сестру невесты). Пусть ближайшие соседи Орума, члены содружества Кватры — Демистан, Стоунхельм и Расаян были объединены древними договорами, отец невесты слыл параноиком. А еще тираном, деспотом и сатрапом. А кроме прочего, по моему мнению, он еще был и дрянным отцом.

Легенда, окружающая венценосные пары Орума, по сути, легендой не была. У цесской пары дети могли родиться лишь в любви. И хотя в истории имели место случаи появления у правителей

бастардов, законные наследники рождались в том случае, когда между супругами было истинное чувство.

От того вступление в союз поощрялось лишь при обоюдной взаимности, а вот династические браки всячески порицались, ведь если между правителями не будет истинных, чувств не будет и наследников, а значит через десяток-другой лет государство погрязнет в междоусобицах и распрях, а там и до гражданской войны рукой подать.

И все же батюшка Себастьяна решился на этот шаг, дабы упрочить место своего второго сына на троне, а заодно наладить было расшатавшиеся, словно хлипкий подвесной мост над бушующей рекой, мир с Демистаном.

— Не пялься, — стукнула я Рейджа по согнутой калачиком руке лорнетом. — На тётушек так не смотрят.

Алекс был прав — образ старой девы с каждым разом давался мне все легче. Каноническая старушка в моем исполнении была настолько правдоподобной, что, увидев в зеркале законченный образ, я на несколько мгновений замерла, не веря отражению, а потом рассмеялась.

Седые, сбитые в букли волосы были прикрыты элегантной шляпкой, тонкие перчатки закрывали руки, хотя и их я на всякий случай разукрасила пигментными пятнами и специальным составом, который стянул кожу и сделал её болезненной на вид, «дряблую» шею скрывал высокий, кружевной воротник, а фигуру довольно бесформенное, пусть и крайне дорогое, платье. Темно-зеленый с золотым бархат совсем не красил меня (как и огромная, волосатая бородавка на носу), но уж коли изумрудный цвет издревле является фамильным, ничего другого мне не светило.

В этот раз Рейдж обвешал меня защитными амулетами, словно древо на Ноэль игрушками, хотя и без громоздких артефактов на мне было навешано столько драгоценностей, что я с трудом держала спину прямо, сгибаясь под их тяжестью в три погибели.

Троюродная тётушка герцога слыла отшельницей с чудинкой. Кларамэй любила массивные украшения, лифийских кошек и, как ни странно, Алекса. Она с радостью согласилась поучаствовать в подмене с переодеванием и даже давала советы каким именно цветом напомадить губы, естественно, наимоднейшим в этом сезоне — морковным.

С собой в столицу она привезла несколько сундуков с любимыми украшениями, а также с дюжину породистых, грациозных кошек. Я честно предупредила ее о любвеобильном характере Кота, но бабуленция лишь отмахнулась, проворчав, что она не видит ничего страшного в том, что мой фамильяр добавит пару капель свежей крови устоявшейся породе.

Помимо стандартной защиты от ментального воздействия и угрозы жизни, Рейдж снабдил меня родовым амулетом, что передавался из поколения в поколение. Артефакт небывалой силы был в виде символа рода — крошечного дрогона, сжимающего когтистыми лапками крупный рубин старой огранки. Острый наконечник хвоста, отточенный словно стилет, больно впивался в ладонь, грозя порвать тонкое кружево перчатки: