Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений

Стомма Людвиг

Последнее время немецкие ученые поддерживают мнение о готском происхождении слова «страва». Так, например, Э. Шварц (E. Schwarz, Germanische Stammeskunde, S. 225), полагает, что для этого слова (восходящего к s trava) наиболее вероятно значение «Ger"ust» – леса, подпорки и даже костер (в смысле нагромождения дерева, дров). Шварц ссылается на статью Э. Роот (E. Rooth, Got. strawa «Ger"ust, Paradebett»).

В доныне пополняющейся картотеке исторического словаря Института русского языка Академии наук СССР слова «страва», «стравие», «стравительный» отмечены в памятниках XVII в.; «стравление» в смысле пищеварения – в трактате «Назиратель», являющемся переводом (XVI в.) трактата по сельскому хозяйству Петра Кресценция (XIV в.). Академик И. И. Срезневский указывал, что слово «страва» в значении довольствия

употреблялось в договорах XV в. между Полоцком и Ригой (И. И. Срезневский, Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам, СПб., 1893–1912).

63. Неясно, что имел в виду Йордан, употребляя слово «орнат». Царственного орната – убора императора – Аттила, конечно, никогда не имел. Быть может, Йордан хотел таким образом выразить мысль о том, что гуннский вождь настолько возвысился, что получал дань от империи. Как известно, император Феодосий II (ум. летом 450) исправно платил ежегодную огромную дань (2 тыс. золотых ливров) Аттиле, а его преемник Маркиан (450–457) пытался положить этому конец.

64. Словом фалеры (falerae, правильно – phalerae, от греч. ) определяются медные, серебряные или золотые крупные нагрудные бляхи, служившие почетными знаками воинов. Йордан отметил на фалерах «геммы», т. е. либо драгоценные камни, либо вставки из цветного стекла в выпуклых гнездах на подкладке из фольги. Такие геммы нередко встречаются на вещах из варварских погребений. В статье А.А. Спицына «Фалеры Южной России» изображены найденные в курганах южнорусских степей бляхи-фалеры – медные и серебряные украшения воинов и их коней (предположение автора, что они служили не только украшением, но и защитой от стрел, сомнительно). Под 521 г. у Марцеллина Комита говорится, что во время цирковых игр, состоявшихся в связи с консульством Юстиниана, на арену были выведены разные звери и много украшенных фалерами лошадей («numerosos praeterea faleratosque in circo caballos..».). Лошадь с подобными украшениями изображена на диптихе Барберини конца V – начала VI в. (находится в музее Лувра): на нагрудных ремнях и на крупе верхового коня висят фалеры в виде выпуклых кружков с инкрустированными камнями; меньшие фалеры – на уздечке (R. Delbr"uck, Die Consulardiptychen, Taf. 48).

65. «Diversi generis insignia» в данном контексте – инсигнии покоренных Аттилой племен.

66. Йордан сообщает, что люди, работавшие над устройством кургана Аттилы, были убиты, чтобы не стало известно место погребения, скрывавшее крупные сокровища. О тех же причинах убийства строителей могил-»домов» говорит Ибн-Фадлан в рассказе о погребении «царя хазар или хакана»: «Когда он похоронен, то рубят шеи тем, которые его хоронят, чтобы не было известно, в каком из этих домов находится его могила» («Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу», М.-Л., 1939, стр. 84; новое издание: А.П. Ковалевский, Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 г., Харьков, 1956, стр. 146–147). Но не было ли это убийство обрядом? Менандр (Men., fr. 43), описывая оплакивание почившего в 576 г. Дизабула, правителя Западного Тюркского каганата, сообщает, что в день погребения были убиты кони умершего и четыре гунна-пленника, которых как бы посылали в загробный мир к усопшему, чтобы рассказать ему о совершенной в его честь тризне.

67. Ардарих (Ardarichus) – король гепидов, верный союзник и советчик Аттилы, сражавшийся вместе со своим племенем на стороне гуннов в Каталаунской битве 451 г. Йордан подчеркивает, что Ардарих был значительной фигурой среди других варварских предводителей. Он называет его «rex famosissimus» (Get., 199) и отмечает, что он, «fide et consilio clarus», был доверенным и уважаемым лицом в ставке Аттилы. Поэтому понятно, что Ардарих не потерпел презрительного отношения к дружественным ему племенам со стороны сыновей Аттилы, не сумевших удержать огромный союз племен, созданный их отцом. Ардарих был возмущен, что с целыми племенами обращаются, как с презренными рабами, и первый поднял оружие против потомков Аттилы. Гепиды в союзе с другими племенами одержали победу над гуннами при реке Недао, в 453 г.

* * *

IV. Лев Гумилев – историк-этнолог, археолог, востоковед, автор пассионарной теоии этногенеза. Согласно ей исторический процесс предмставляет собой взаимодействие

развивающихся этносов в определенной географической среде. Научное наследие Гумилева включает 12 монографий и более 200 статей. В 1950–1960-х гг. занимался археологическим исследованием Хазарии, историей хунну и древних тюрок, исторической географией.

ЛЕВ ГУМИЛЕВ.

ДРЕВНЯЯ РУСЬ И ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ

Глава XXXI. ПОЕДИНОК ГИГАНТОВ

204. Проба сил. Столкновение суперэтносов

Тохтамыш хотел восстановить улус Джучиев в его законных границах. За время «великой замятни» Джучиды утратили в 1357 г. Азербайджан, покинутый Бердибеком, предпочтившим отцеубийство охране границ, и Хорезм, присоединенный в 1371 г. к империи Тимура. Синяя Орда взялась за исправление промахов Золотой Орды.

Вряд ли можно приписывать развязанную войну честолюбию Тохтамыша или его каким-либо несостоятельным расчетам. Как уже говорилось выше, хан должен был считаться с волей своих беков и нухуров, а те хотели, чтобы ими управлял не ставленник Тимур-бека, а независимый хан Чингисид, который бы не принуждал их менять древнюю веру и обычаи, которые были попраны еще в 1312 г. Узбеком. Иными словами, против внедрения мусульманской культуры выступила Сибирь, представленная группой мангутских «талба»,¹ опиравшихся на «9 туманов, большей частью неверных», «…язычников, безжалостных и злобных, с 12 огланами Джучиева рода, во главе с Бек-Пуладом, с эмирами Исабеком, Яглы-бием, Казанчи и другими нойонами».²

Поскольку эмоциональность характеристик и оценок принадлежит мусульманским авторам, то нет сомнения, что победа Синей Орды означала отход от политики Узбека и Джанибека, опиравшихся на городское население Поволжья, в основном мусульманское. Этот отход означал войну с Тимуром, паладином ислама.

В 1383 г. в Хорезме восстановилась власть Тохтамыша, судя по тому, что стали выпускаться монеты с его именем. Подробности этого важного события, к сожалению, неизвестны, равно как и то, почему Тимур не реагировал на покушение на свою территорию. Это, видимо, вдохновило Тохтамыша на продолжение войны, на этот раз на Кавказе. Зимой 1385 г. татары прошли через Дербент к Тавризу, взяли его и безжалостно разграбили, причем уничтожили мечети и медресе, что уже говорит об их антиисламской настроенности.

Забрав добычу, войска Тохтамыша ушли назад, не пытаясь закрепиться в Закавказье. Победу им принес фактор внезапности, но, когда в 1387 г. татары попытались повторить набег, они были отражены войсками Тимура. Большая часть их успела уйти за Дербент, но многие попали в плен.

К удивлению своих эмиров и позднейших историографов, Тимур оказал пленникам милость (суюргаль). Он «спросил их о здоровье Тохтамыша и, проявив ласку и расположение, сказал: «Между нами права отца и сына. Из-за нескольких дураков почему погибнет столько людей? Следует, чтобы мы соблюдали договор и не будили заснувшую смуту». Затем он дал тем пленным деньги, одежды и халаты и назначил конвой, чтобы их, отделив от войска, отправить в их государство».³

Надо полагать, что Тимур опасался войны на два фронта. С 1381 по 1387 г. ему приходилось подавлять восстание сарбадаров в Хорасане, Рее, Кухистане и горцев Луристана. Там пленных заживо замуровывали в стены крепостей и складывали минареты из черепов. Оттягивать войска на северную границу было бы несвоевременно. Но логика событий сильнее политики царей.

Великодушие Тимура возымело совсем не то действие, на которое он рассчитывал. Тохтамыш не мог забыть, что только благодаря Тимуру он спасся и получил престол. Поэтому его агрессивность вроде бы должна быть расценена как черная неблагодарность. Однако вспомним, кто его окружал. За 200 лет потомки «людей длинной воли», богатырей, верных хану нойонов, превратились в беков и огланов, своевольных провинциалов с крайне узким политическим кругозором и безудержными эмоциями. Унаследованные ими традиции постепенно деформировались, уровень пассионарности снизился, и осталась лишь память об обидах, которые мусульмане нанесли их предкам в начале XIV в.