Перепаянный
Шрифт:
— Можете открыть на нас новый чек? — спросил Дэш, когда официант подошёл.
— Конечно. Чего желаете?
Дэш быстро пролистал меню.
— Горячие сливочные санди, для двоих.
Официант кивнул и быстро удалился.
— Горячие санди? — переспросила Кира.
— Мне нужен предлог задержаться здесь подольше, — пояснил Дэш, и позволил себе улыбнуться: — Кроме того, когда мы с тобой разговариваем, моему мозгу нужна вся глюкоза, которую только можно добыть.
Выражение на лице Киры стало чуть ли не робким.
— Прости, что столько всего сразу на тебя вываливаю. Знаю, это всё равно что пить из пожарного гидранта.
На это замечание Дэш ответил ухмылкой.
— Нет,
— Смит поведал тебе свою теорию насчёт того, почему я держу секрет долгожительства в тайне, — сказала Кира. — Сказал, это нужно мне для ещё большей власти и богатства. — При этих словах она с негодованием мотнула головой. — Но это не имеет ничего общего с истинной причиной. Я бы с радостью поделилась этой тайной со всеми. Проблема вот в чём: когда мой интеллект был усилен, я задумывалась — а что станет с миром, если я так и сделаю. Выводы, к которым я пришла, меня шокировали.
Дэш попытался прикинуть, к чему она клонит, но не смог.
— Если бы все люди жили до ста пятидесяти, — продолжила Кира, — что стало бы с населением планеты?
На какой-то миг Дэш решил было, что это вопрос с подвохом. Пожал плечами.
— Оно будет расти, — сказал он.
— Оно станет расти, — повторила Кира. — И резко. Каждый год по-прежнему будут рождаться столько же людей, как сейчас, но умирать будут куда меньше. И женщины будут оставаться в репродуктивном возрасте вдвое дольше. Планета и без того перенаселена и стабильно катится к худшему. Дай человечеству мою процедуру — и каждому потребовалось бы потесниться для своих внуков, правнуков, пра-правнуков. — Она решительно помотала головой. — Удвоение продолжительности жизни людей стало бы абсолютной катастрофой.
— Это правда, обществу пришлось бы измениться, — признал Дэш, — но ты не можешь с такой уверенностью утверждать, что результаты будут катастрофическими.
— Перенаселение имеет не только физические последствия, но и психологические, — продолжила Кира. — Годы назад проводился потрясающий эксперимент с серыми крысами. Экспериментаторы заперли популяцию этих зверушек в замкнутом пространстве площадью с четверть акра, дали им сколько угодно еды и удалили всех хищников. Ожидалось, что популяция крыс возрастёт до пяти тысяч, но этого не случилось; она стабилизировалась на ста пятидесяти. Когда же экспериментаторы принудительно заставили популяцию превысить комфортную плотность, даже при неограниченном количестве еды они зафиксировали кардинальное усиление патологического поведения животных. Увидели прерванные половые акты, каннибализм, гомосексуализм, другие необычные черты поведения, — сказала Кира, приподняла брови и значительно посмотрела на Дэша. — Как думаешь, уровень стресса у человека поднимется, если станет теснее?
Тот нахмурился. Необязательно быть блестящим учёным, чтобы ответить на этот вопрос.
— Когда мой интеллект был усилен, я быстро осознала: если раскрою свою терапию, население очень быстро достигнет критической отметки. И через несколько поколений, в лучшем случае, человечество либо сократиться до небольшой кучки людей, живущих в средневековье, либо вымрет окончательно. С тех пор я несколько раз моделировала это на компьютере.
— И?
— И моделирование дало абсолютно тот же ответ. Есть несколько возможных сценариев, но я обрисую несколько самых вероятных. Стремительный рост населения приводит к мощному коллапсу экономики — ресурсы истощаются, а число рабочих мест не сможет расти с нужной скоростью.
Дэш нахмурился. Он сказал это в шутку, но не подумал о последствиях.
— Ещё мы говорили о том, что долгожительство — обуза для новых поколений, — продолжила Кира. — Так и есть. Наряду с экономическим коллапсом, рост населения вызывает всё большую и большую антисанитарию. Заразные болезни распространяются, словно степные пожары. Массовый голод становится обычным делом. Битвы за выживание, подстёгнутые всё более аберрантным поведением; войны между соседними странами — и затем ядерный Армагеддон.
Дэш побледнел. Перспектива казалась пугающе правдоподобной.
— Но разве правительства не осознают масштабы угрозы, не введут строгий контроль рождаемости?
— Может быть. Сомнительно, но может быть. Но действительно ли ты именно этого бы и хотел? Купить себе несколько десятилетий жизни за счёт своих же детей? Когда мой интеллект усилен, эта идея может казаться мне абсолютно здравой, но когда я в обычном состоянии, она меня просто пугает, — ответила Кира. — Сомнений почти нет: добавить человечеству семь-восемь десятков лет неминуемо означает конец цивилизации.
Кира нахмурилась и выглядела по-настоящему расстроенной.
Глубина отчаяния на её лице удивила Дэша.
— Кира? — мягко сказал он. — Ты в порядке?
Она кивнула, но в глазах её затаилась печаль.
— Меня просто охватило чувство жалости к самой себе, — тихо сказала она. — Что бы я ни делала, это всегда полный провал. Я могу получить фантастический интеллект, но плачу за это тем, что становлюсь безжалостной и теряю в себе почти всё, что делает меня человеком. Нашла способ кардинально замедлить процесс старения, но лишь для того, чтобы понять: это уничтожит цивилизацию.
Дэш молчал, не в силах придумать, чем её утешить. Он понимал её разочарование: Кира была Мидасом современности, тем королём который жаждал получить дар обращать в золото всё, до чего дотронется. Вот только король пожалел об этом, когда осознал ужасающие следствия: теперь в золото неминуемо превращались и еда, и любимая дочь.
29
Когда официант принёс им десерты, Кира и Дэш сидели в молчании. Кира зачерпнула ложечкой ванильное мороженое и горячие сливки, поднесла ко рту и проглотила. Вид у неё был грустный. Дэш на миг задался вопросом, могут ли наслаждаться вкусом сливок существа с бесконечным интеллектом.
Взявшись за своё санди, он решил сменить тему. Кире оставалось объяснить смерть Лузетти и брата, но у Дэша сложилось впечатление, что ей это удастся.
— Так что произошло дальше, когда ты поняла что не можешь раскрыть своё открытие?
— Я решила выбросить белый флаг. Прекратить все эксперименты по долгожительству и больше никогда в жизни не прибегать к оптимизации мозга, — сказала она, дожидаясь пока излишки десерта сольются с ложечки, чтобы поднести её ко рту. — Впрочем, и без объяснений понятно, что на этом история не закончилась. Кто-то продолжал отслеживать то, чем я занимаюсь — не прослушкой уже, а старым добрым способом. Тогда я этого не знала, но частного детектива Ларри Лузетти наняли, чтобы за мной следить. Он рылся в моём мусоре и подсматривал за мною через окна, словно папарацци. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять: я прекратила все эксперименты.