Переписать сценарий
Шрифт:
Русско-японская война была затеяна для того, чтобы вышибить компанию Нобель и других российских нефтяников с мирового топливного рынка, где они существенно теснили «Стандарт Ойл», и успешно конкурировали с Ротшильдами. Эта война нанесла такой ущерб семейному бизнесу Нобель, от которого они так и не смогли оправиться.
Н. А. Второв будет застрелен 20 мая 1918-го года в своём кабинете в «Деловом Дворе». Убийцы так и не будут не найдены.
С.Т. Морозов будет убит в 1905-м году, в Каннах. Зная всю эту информацию из будущего, Зубатов держал коммерсантов “под колпаком” и надеялся, что трагедии на этот раз удастся избежать.
Охранно-детективное
Теперь «его люди» были желанными гостями и в полицейском управлении, и в приёмных коммерсантов, могли спокойно заниматься вербовкой агентуры, и сбором той информации, ради которой, собственно, и было организовано агентство. «Настоящая дичь» еще даже не подозревала, что она уже давно оценена, подсчитана, взвешена, и «огорожена флажками» для Большой Охоты. Круг, похоже, замкнулся…
***
А в это время, военный агент в Японии, полковник Владимир Константинович Самойлов направил в Главный штаб ещё несколько донесений. На их основе, и сообщений других военных агентов в Главном штабе была подготовлена записка о состоянии японской армии. В ней, в частности, указывалось: «Начатая с весны 1903-го года тщательная проверка мобилизационной готовности японской армии закончена. Во всех дивизионных участках произведены были проверочные, а в некоторых учебные сборы, как «запасных», так и чинов рекрутского резерва. В 4-й дивизии, расположенной в Осаке, были в августе вторичные, в этом году, учебные трехнедельные сборы для 952-х «запасных»; такие же вторичные сборы «запасных» назначены были в текущем месяце, в 5-й (Хиросима) и 12-й (Кокура) дивизиях.
Летом почти во всех дивизиях были пополнены неприкосновенные запасы, осмотрены оружие и приспособления для оборудования транспортов, хранящиеся в Куре, проведена опытная посадка на железную дорогуи на суда. Проверенная во всех деталях мобилизация и проведенные смотры показали, что японская армия совершенно готова.
Красный Крест также подготовился на случай войны. В октябре был учебный и проверочный сбор 237-х врачей Красного Креста. В Такесики, на острове Цусима произведена проверка сестер милосердия…
Наиболее подготовлены для отправки в качестве экспедиционного отряда дивизии: 12-я (Кокура), 5-я(Хиросима) и 4-я (Осака), в особенности, первая из них. В Удзине возведены новые помещения для войск, в случае сосредоточения их, для посадки на суда.
Токийский арсенал с весны этого года усиленно работал, летом выделывалось в сутки по 450 винтовок. В Кокуру прибыла значительная партия артиллерийских снарядов. На острове Цусима заготовлены значительные запасы угля и продовольствия».
Всем этим и другим военным приготовлениям, спешно организуемым на деньги “наших западных партнёров” противостояла отнюдь не инфантильная царская власть и личная доблесть очень немногочисленного служивого дворянства, а до сих пор не понятая и не измеренная энергия, о которой стоит писать с Красной строки и с заглавной буквы.
Глава 31 Я пришёл бы к вам раньше, но меня задержала стойкость
И величайший военачальник во главе своих солдат, лишенных боевого духа, оказывается полной бездарностью (Наполеон Бонапарт)
Исключительная боеспособность русского солдата всегда была загадкой для Запада. Этот феномен был бы логичен, если бы он был накормлен, обут и одет лучше, чем солдат западных стран во все времена. Но, как правило, всё было наоборот — был вооружен хуже, питался скромнее, одевался проще и при этом всё равно побеждал.
Неприхотливость воинов-славян подробно описывает ещё византиец, создавший в VI–VII-х столетиях своеобразный военный учебник под названием «Стратегикон»: «Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище».
Впечатление от стойкости и самоотверженности русских солдат порой было настолько велико, что иностранцы приписывали им совсем уж мистические свойства, вроде «… они не боятся никакой стихии, потому, что они сами и есть стихия» …
Конечно приятно быть уверенным и уверять других, что секрет потрясающего упорства русского солдата в бою кроется в неких мистических высотах подсознания, доступных только посвященным. Однако, истина, как всегда, гораздо приземлённая, хотя и не менее интригующая:
Армия России, да и СССР времён Великой Отечественной — это крестьянская армия с особым характером солдата-землепашца, выкованным в смертельной вековой схватке с чрезвычайно агрессивной окружающей средой. Всю свою жизнь русский крестьянин вел настоящую войну с природой, которая не прощала ошибок и была беспощадна к бездельникам — они просто не выживали. Именно жесточайшие условия жизни являлись тем закаливающим фактором, оберегающим от всех напастей во все времена…
«Мы просто не замечаем той ситуации, в которой живем, — писал Андрей Петрович Паршев, — оленьих пастбищ в нашей стране существенно больше, чем пригодных для сельского хозяйства земель, а нашей пашни едва ли хватит для самообеспечения. Сколько раз вы слышали, что Канада и Скандинавия такие же холодные страны, как Россия? Это совсем не так. Даже Аляска по сравнению с Чукоткой — курорт».
Суровый климат Руси позволял заниматься сельскохозяйственными работами только 4–5 месяцев в году, в то время как в Европе сельскохозяйственный сезон длился 8-10 месяцев. В Европе погода и состояние почв почти всегда позволяли не спеша обработать участок, отсеяться и собрать урожай, причем опоздание на неделю-две никогда не была катастрофой. В условиях суровой и продолжительной российской зимы, скудной земли, когда времени на полевые работы всегда «впритык», работать приходилось на износ, каждый потерянный день мог закончиться трагически, за урожай постоянно приходилось именно сражаться.
В этом сражении участвовала вся крестьянская семья «от мала до велика» поэтому молодежь очень рано познавало тяжёлую работу «через не могу». Все, кто позволял себе думать и работать по-другому, вымирали, как мамонты. Таким образом, историко-климатическая селекция хлебопашцев привела к закономерному результату появления работника, привыкшего работать трудно, долго, монотонно, в условиях повышенного риска.
А война — это в первую очередь именно трудная, долгая и монотонная работа в условиях чрезвычайно агрессивной внешней среды.