Переписка 1826-1837
Шрифт:
Теперь поговорим о деле. Видел я, душа моя, Цветы: странная вещь, непонятная вещь! Дельвиг ни единой строчки в них не поместил. Он поступил с нами как помещик со своими крестьянами. Мы трудимся — а он сидит на судне да нас побранивает. Не хорошо и не благоразумно. Он открывает нам глаза и мы видим, что мы в дураках. Странная вещь, непонятная вещь! — Бедный Глинка работает как батрак, а проку всё нет. Кажется мне, он с горя рехнулся. Кого вздумал просить к [488] себе в кумовья! вообрази, в какое положение приведет он и священника и дьячка, и куму и бабку, да и самого кума — которого заставят же отрекаться от дьявола, плевать, дуть, сочетаться и прочие творить [489] проделки. Нащокин уверяет, что всех избаловал покойник царь, который у всех крестил ребят. Я до сих пор от дерзости [490] Глинкиной опомниться не могу. Странная вещь, непонятная вещь!
488
к
489
творить вписано.
490
лано из начатого: от э[той]
Пишут мне, что Борис мой имеет большой успех: Странная вещь, непонятная вещь! по крайней мере я того никак не ожидал. Что тому причиною? Чтение Вальт.[ер]Скотта? голос знатоков, коих избранных так мало? крик друзей моих? мнение двора? — Как бы то ни было — я успеха трагедии моей у вас не понимаю. В Москве то ли дело? здесь жалеют о том, что я совсем, совсем упал; что моя трагедия подражание Кромвелю Виктора Гюго; что стихи без рифм не стихи; что Самозванец не [мог] должен был [491] так неосторожно открыть тайну свою Марине, что это с его стороны очень ветрено и не благоразумно — и тому подобные глубокие критич.[еские] [492] замечания. Жду переводов и суда немцев, а о французах [493] не забочусь. Они будут искать в Борисе политических применений к Варшавскому бунту, и скажут мне как наши: „Помилуйте-с!..“ Любопытно будет видеть отзыв наших Шлегелей, из коих один Катенин знает свое дело. Прочие попугаи или сороки Инзовские, которые картавят одну им натверженную [-]. Прости, мой ангел. Поклон тебе, поклон — и всем Вам. К стати: поэма Барат[ынского] чудо. Addio [494]
491
был вписано.
492
критич.[еские] вписано.
493
Переделано из французов
494
Прощай.
7 янв.
Милостивый государь. Александр Сергеевич!
Его величество государь император поручить мне изволил уведомить Вас, что сочинение Ваше: Борис Годунов, изволил читать с особым удовольствием.
Вменяя себе в приятную обязанность уведомить Вас о сем лестном отзыве августейшего монарха, имею честь быть с истинным почтением и преданностию,
Ваш, милостивый государь, покорнейшей слуга А. Бенкендорф.
№ 140. 9. Генваря 1831. Его высокоб.[лагородию] А. С. Пушкину.
Постараюсь взять отпуск и приехать на имянины к тебе. Но не обещаюсь. Брат вероятно будет. Толстой к тебе собирается. Вчера видел я кн. Юсупова и исполнил твое препоручение, допросил его 143 о Ф.[он] Визине, и вот чего добился: Он очень знал Ф.[он] Визина, который несколько времени жил с ним в одном доме. C'était un autre Beaumarchais pour la conversation [495] … Он [помнит] знает пропасть его bon-mots [496] , да не припомнит. А покаместь рассказал мне следующее: Майков, трагик, встретя Ф.[он] Визина, спросил у него, заикаясь по своему обыкновению: Видел ли ты мою Агриопу? — видел — что ж ты скажешь об этой трагедии? — Скажу: Агриопа, [-]. Остро и неожидано! Не правда ли? Помести это в биографии, а я скажу тебе спасибо. Что до Телескопа (другая Агриопа), то у меня его покаместь нету — да напиши к Салаеву, чтоб он тебе всю эту дрянь послал. Твою статью о Пушкине пошлю к Дельвигу — что ты чужих прикармливаешь? свои голодны. Максимовичу однако ж отдал обозы, скрепя сердце. Кланяюсь княгине и благодарю за любезный зов. О Польше не слыхать. В Англии говорят бунт. Чернь сожгла дом Веллингтона. В Париже тихо. В Москве также.
495
В разговоре это был второй Бомарше.
496
острот.
Адрес: Кн. Петру Андр. Вяземскому.
ришли мне, мой милый, экз.[емпляров] 20 Бориса, для московских прощалыг, не то разорюсь, покупая его у Ширяева.
Душа моя, вот тебе план жизни моей: я женюсь в сем месяце, пол-года проживу в Москве, летом приеду к Вам. Я не люблю московской жизни. Здесь живи, не как хочешь — как тетки хотят. Теща моя та же тетка. То ли дело в П.[етер]Б.[урге]! заживу себе мещанином припеваючи, независимо и не думая о том, что скажет Марья Алексевна. [497] Что Газета наша? надобно нам об ней подумать. Под конец она была очень вяла; иначе и быть нельзя: в ней отражается русская литература. В ней говорили под конец об одном Булгарине; так и быть должно: в России пишет один Булгарин. Вот текст для славной филипике. Кабы я не был ленив, да не был жених, да не был очень
497
Переделано из Алексеевна.
Деньги, деньги: вот главное, пришли мне денег. И я скажу тебе спасибо. Да что же ты не пишешь ко мне, бессовестный?
13 янв.
Адрес: М. г. Петру Александровичу Плетневу, в С. Петербурге, в Екатерининском Институте.
Хорошо, дай Пушкина Дельвигу, а скажи Максимовичу, что пришлю к нему несколько выдержек из записной книжки. Я уже писал ему, что у тебя есть малая-толика прозы моей для него. Отолгись ты, как умеешь. Постарайся приехать завтра. Что ты выдаешь себя за такого нежного любовника и верноподданного жениха? — Хорош Юсупов, только у него и осталось в голове, что [-]. — Что это за новое дополнение к цензуре, что все статьи в [498] журналах должны быть за подписью автора, или переводчика? Не смешно ли видеть русское самодержавие, (или д) которое возится с нашею литтературочкою. [499] Уж и та ее пугает. Как не чувствовать им, что есть цензура, есть и всё. Уж и это не штука ли Булгарина против Литтературной Газеты, чтобы заставить нас демаскироваться? Иначе растолковать не умею. Булгарину с братьею огласки бояться нечего, а между тем надеются они, что нам иногда стыдно будет без маски пройти между ими. — Что-нибудь, а придумать надобно, чтобы вырвать литтературу нашу из рук Булгарина и Полевого. — Что за разбор Дельвига твоему Борису? Начинает последним монологом его. Нужно будет нам с тобою и Баратынским написать инструкцию Дельвигу, если он хочет, чтобы мы участвовали в его газете. Смешное дело, что он не подписывается ни на один иностранный журнал и кормится сказками Бульи и Петерб.[ургскою] Польскою Газетою. При том нужно обязать его, чтобы по крайней мере через № была его статья дельная и проч. и проч. А без того нет возможности помогать ему. Прости, приезжай-ка завтра. — Телескоп я имею.
498
Переделано из для
499
Переделано из литтературою.
14-го.
Не забудь привезти, или прислать шампанское.
И письмо твое, любезный Пушкин, и твое милое воспоминание, всё оживило закатившуюся мою молодость — и обратило меня к временам протекшим, в кои так сладко текла наша жизнь и утекала. Если она не обильна была блеском и пышностию, то разными происшествиями может украсить несколько страниц нашего романа! —
Ты переменяешь свое положение! — поздравляю тебя! — Не вхожу в расчеты, заставляющие тебя откинуть беспечную холостую жизнь; желаю тебе только счастия — и с переменою жизни неизменных чувств к своим друзьям. Судьба может еще соединить нас — и, может быть, весьма скоро, тогда я потребую от тебя прежнего расположения и искренности — и за чашей, в края коей вольется полная бутылка, мы учиним взаимную исповедь во всех наших действиях и помышлениях. —
Ты, спрашивая меня о Кишеневе, вероятно забыл, что уже третий год я нахожусь в Валахии; но если ты никем не извещен о всем, что произошло в Бессарабии, то я могу тебе дать краткий отчет: —
M-me Стамо и Еврейка овдовели — и наконец свободны от мужей. — Дела отца Пулхерии, порученные мне лордом Мидасом, я успел поправить в его пользу, — и она теперь могла бы обворожить Горчакова более, нежели в те времена, когда он ей жертвовал жизнию — откинув страх быть твоим соперником. Инзов поселился в Болграде настоящим Бюфоном и Бонетом, разводит сады, кормит птиц, делает добро — и без него всё управление идет своим порядком или беспорядком. — Худобашев в отставке и живет в Кишеневе для украшения города. Липранди, с грехом пополам прослужа Турецкую кампанию, проев и пропив кучу денег в обоих Княжествах, наконец, женился в Букаресте — и по чувствам (как уверяет). По вызову начальства, он должен был отправиться в Тульчин, оставя жену в одном маленьком городке ожидать его возвращения — и, как кажется, ей можно прочесть стих Детуша:
Attendez-moi sous l'orme etc. [500]С весной мы ожидаем окончания нашего управления в Княжествах, — и потому направление мое будет прямо к вам, друзья мои; приготовьте мне теплинькую комнатку и ваканцию в Аглинском клобе. Но прежде нежели сбудется мое желание, я прошу тебя, старый друг, пришли мне Годунова, Онегина и еще кое-что питательное для души моей. Я прежде имел от тебя подобные сюрпризы, а теперь они еще будут иметь двойную цену, потому что я почти начинаю забывать по-русски. — Ты можешь всё, мной требуемое, передать Киселеву, который, зная мою к тебе привязанность и жадность к твоим произведениям, поспешит ко мне отправить. — Прости.
500
Ждите меня под вязом и т. д.