Переписка 1826-1837
Шрифт:
Из Казани написал я тебе несколько строчек — некогда было. Я таскался по окрестностям, по полям, по кабакам и попал на вечер к одной blue stockings [866] сороколетней, несносной бабе с вощеными зубами и с ногтями в грязи. Она развернула тетрадь и прочла мне стихов с двести, как ни в чем не бывало. Баратынский написал ей стихи и с удивительным бесстыдством расхвалил ее красоту и гений. Я так и ждал, что принужден буду ей написать в альбом — но бог помиловал, однако она взяла мой адрес и стращает меня перепискою и приездом в П.[етер]Б.[ург], с чем тебя и поздравляю. Муж ее умный и ученый немец, в нее влюблен и в изумлении от ее гения; однако он одолжил меня очень — и я рад, что с ним познакомился. Сегодня еду в Симбирск, отобедаю у губернатора и к вечеру отправлюсь в Оренбург, последняя цель моего путешествия.
866
синему чулку.
Здесь я нашел старшего брата Языкова, человека чрезвычайно замечательного и которого готов я полюбить, как люблю Плетнева или Нащокина. Я провел
Пиши мне в Болдино.
867
Пропущено при переходе на оборот листа.
14 Симбирск.
Опять я в Симбирске. Третьего дня, выехав ночью, отправился я к Оренбургу. Только выехал на большую дорогу, заяц перебежал мне ее. Чорт его побери, дорого бы дал я, чтоб его затравить. На третий станции стали закладывать мне лошадей — гляжу, нет ямщиков — один слеп, другой пьян и спрятался. Пошумев изо всей мочи, решился я возвратиться и ехать другой дорогой; по этой на станциях везде по 6 лошадей, а почта ходит четыре раза в неделю. Повезли меня обратно — я заснул — просыпаюсь утром — что же? не отъехал я и пяти верст. Гора — лошади не взвезут — около меня человек 20 мужиков. Чорт знает как бог помог — наконец взъехали [868] мы, и я воротился в Симбирск. Дорого бы дал я, чтоб быть борзой собакой; уж этого зайца я бы [869] отыскал. Теперь еду опять другим трактом. Авось без приключений. Я всё надеялся, что получу здесь в утешение хоть известие о тебе — ан нет. Что ты, моя женка? какова ты и дети. Цалую и благословляю вас. Пиши мне часто и о всяком вздоре, до тебя косающимся. Кланяюсь тетке.
868
Переделано из въехали
869
Далее вписано и зачеркнуто: его
Адрес: Ее превосходительству милостивой государыне Екатерине Ивановне Загряжской. В С. Петербург в Зимнем дворце. Для дост.[авления] Н. Н. Пушкиной.
19 сент. Оренбург.
Я здесь со вчерашнего дня. На силу доехал, дорога прескучная, погода холодная, завтра еду к Яицким казакам, пробуду у них дни три — и отправляюсь в деревню через Саратов и Пензу.
Что, женка? скучно тебе? мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да не льзя, мой ангел. Взялся за гуж, не говори, что не дюж — то есть: уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит — я и в коляске сочиняю, что ж будет в постеле? Одно меня сокрушает: человек мой. Вообрази себе тон московского канцеляриста, глуп, говорлив, через день пьян, ест мои холодные, дорожные рябчики, пьет мою мадеру, портит мои книги и по станциям называет меня то графом, то генералом. Бесит меня, да и только. Свет-то мой Иполит! к стати о Хамовом племени: как ты ладишь своим домом? боюсь, людей у тебя мало; не наймешь ли ты кого? На женщин надеюсь, но с мужчинами как тебе ладить? Всё это меня беспокоит — я мнителен, как отец мой. Не говорю уж о детях. Дай бог им здоровья — и тебе, женка. Прощай, женка. Не жди от меня уж писем, до самой деревни. Цалую тебя и вас благословляю.
Как я хорошо веду себя! как ты была бы мной довольна! за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю — и на днях отказался от башкирки, не смотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: На чужой сторонке и старушка божий дар. То-то, женка. Бери с меня пример.
Адрес: [Ее высокородию м. г. Наталье Николаевне Пушкиной] Ее превосходительству милостивой государыне Катерине Ивановне Загряжской В С. Петербург в Зимнем дворце про[шу] [870] дост.[авить] Н. Н. Пушкиной. [871]
870
В подлиннике: прост
871
Н. Н. Пушкиной подчеркнуто двумя чертами.
Милостивейший государь Александр Сергеевич!
Удостойте вспомнить того военного офицера, который два года тому назад спешил к Вам, по приезде в столицу, с изъявлением своего уважения! Разделяя, вместе с другими просвещенными моими соотечественниками, любовь к российской поэзии, которую Вы поселили в нас своими вековыми творениями, я решился теперь на подвиг довольно смелый: посвятить Вам одно из произведений моих кратких военных досугов. Почту себя счастливым, если Вы дозволите оному украситься Вашим именем: для Парнасского новичка это будет ободрением самым лестным!
С чувством глубочайшего почтения имею честь быть Вашим милостивейший государь! покорнейшим слугой Василий Мызников.
19-го сентября 1833-го года. Г. Витебск.
Ежели Вам угодно будет удостоить Вашего искреннего почитателя своим отзывом, то мой адрес: Вас.[илию]
2 окт.
Милый друг мой, я в Болдине со вчерашнего дня — думал здесь найти от тебя письма, и не нашел ни одного. Что с вами? здорова ли ты? здоровы ли дети? сердце замирает, как подумаешь. Подъезжая к Болдину, у меня были самые мрачные предчувствия, так что, не нашед о тебе никакого известия, я почти обрадовался — так боялся я недоброй вести. Нет, мой друг: плохо путешествовать женатому; то ли дело холостому! ни о чем не думаешь, ни о какой смерти не печалишься. Последнее письмо мое должна ты [872] была получить из Оренбурга. Оттуда поехал я в Уральск — тамошний атаман и казаки приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за мое здоровье, на перерыв давали мне все известия, в которых имел нужду — и накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной. При выезде моем (23 сентября) вечером пошел дождь, первый по моем выезде. Надобно тебе знать, что нынешний [год] [873] была всеобщая засуха, и что бог угодил на одного меня, уготовя мне везде прекраснейшую дорогу. На возвратный же путь послал он мне этот дождь, и через полчаса сделал дорогу непроходимой. Того мало: выпал снег, и я обновил зимний путь, проехав верст 50 на санях. Проезжая мимо Языкова, я к нему заехал [отобедать], застал всех трех братьев, отобедал с ними очень весело, ночевал и отправился сюда. Въехав в границы Болдинские, встретил я попов, и так же озлился на них, как на симбирского зайца. Недаром все эти встречи. Смотри, женка. Того и гляди избалуешься без меня, забудешь меня — искокетничаешься. Одна надежда на бога да на тетку. Авось сохранят тебя от искушений рассеянности. Честь имею донести тебе, что с моей стороны я перед тобою чист, как новорожденный младенец. Дорогою волочился я за одними 70 и 80-летними старухами — а на молоденьких [-] шестидесятилетних и не глядел. В деревне Берде, где Пугачев простоял 6 месяцов, имел я une bonne fortune [874] . — нашел 75-летнюю казачку, которая помнит это время, как мы с тобою помним 1830 год. Я от нее не отставал, виноват: и про тебя не подумал. Теперь надеюсь многое привести в порядок, многое написать и п[отом] [?] [875] к тебе с добычею. В воскресение приходит почта в Абрамово, наде[юсь] [876] письма — сегодня понедельник, неделю буду его ждать. Прости — оставляю тебя для Пуг[ачева]. Христос с Вами, дети мои. Цалую тебя, женка — будь умна и здорова.
872
Переделано из бы
873
Пропущено при переходе на оборот листа.
874
удачу.
875
Прорвано.
876
Прорвано.
Адрес: Ее превосходительству милостивой государыне Катерине Ивановне Загряжской в С. Петербург [877] В Зимнем Дворце. Пр.[ошу] дост.[авить] Н. Н. Пушкиной. [878]
[В. Ф. Одоевский:]
Скажите, любезнейший Александр Сергеевич: что делает наш почтенный г. Белкин? Его сотрудники Гомозейко и Рудый Панек по странному стечению обстоятельств описали: первый — гостиную, второй — чердак: нельзя ли г. Белкину взять на свою ответственность — погреб, тогда бы вышел весь дом в три этажа и можно было бы к Тройчатке сделать картинку, представляющую разрез дома в 3 этажа с различными в каждом сценами; Рудый Панек даже предлагал самый альманах назвать таким образом: Тройчатка, или Альманах в три этажа, соч.[инение] и проч. — что на это всё скажет г. Белкин? Его решение нужно бы знать немедленно, ибо заказывать картинку должно теперь, иначе она не поспеет и Тройчатка не выдет к новому году, что кажется необходимым. — А что сам Александр Сергеевич?
877
в С. Петербург вписано.
878
Пушкиной подчерунуто двумя чертами.
Одвск.
С.-Петер. 28 сент. 1833.
Я видел Жуковского — он помолодел и поздоровел; нет и тени прежнего больного лица. Мысль трех-этажного альманаха ему очень нравится.
Мой Адрес: На Дворцовой набережной, в Мошковом переулке, в доме Ланской, кн.[язю] Влад.[имиру] Федор.[овичу] или на имя кн.[язя] Вяземского.
[С. А. Соболевский:]
2 октября.
Вот тебе цидула Одоевского. Я здесь с пятого числа едва — прошлого месяца, и чорт меня знает, сколько еще пробуду. Хлопочу (будто бы) об делах, стряпаю песенник и другие славные вещи, в том числе Вяземского в одном томе, à deux colonnes. [879] .
879
в два столбца.