Переписка
Шрифт:
В. Пудовкин — Кино-режиссер и кино-материал
Шмидт — Кино-оператор
Лемберг — Экономика мировой кино-индустрии
Шмидт — Кино-лаборатория
Косматов — Кино-механик (все выпуски)
Голдовский — Освещение кино-ателье
Пудовкин — Кино-сценарий
Шнейдеров — Техника и организация кино-съемочных работ
Лауберт — Негативный процесс.
Есть ли что-нибудь Эйзенштейна?
Ну пока хватит надолго.
Ты
Свои статьи, как выйдут — пришлю.
Будь здорова, милая. Пиши.
12 — II — <19>31
Спасибо, родная Лиленька, за щедрую — замечательную присылку книг. Не поблагодарил тебя сразу, п<отому> что несколько дней был в бедственном состоянии — и даже на марки не было франков. Сейчас стало легче. Спасибо, — все подобрано замечательно. И на долгое время я насыщен. Единственное о чем буду просить тебя — это о высылке пятидневной газеты «Кино». [179] Мне это необходимо для хроники Сов<етского> кино.
179
Советская еженедельная газета; выходила в Москве с 1925 г. по ноябрь 1941 г.
Вчера сдал письменный экзамен у Патэ. В понедельник держу устный. Кроме того начинаю брать частные уроки кручения. Но продвигаться здесь в моем возрасте в роли оператора ужасно трудно. Французы страшные националисты и каждый иностранец для них бельмо на глазу. Поэтому одновременно пишу о кино. Три статьи моих уже напечатаны. Две о кинофикации СССР (большие), одна — о главных режиссерских течениях в сов<етском> кино (небольшая) — но последнюю тему буду развивать в дальнейших статьях.
А как ты — моя больная старушка? Я думаю, что скоро перееду в Москву. Здесь невмоготу. Получила ли моих две несчастных книжки? Мне оч<ень> стыдно, что пока ограничился этим, но, повторяю, было туго.
Недавно был на нашей могиле. Она прибрана. Только вот ёлка засыхает. Ее сухие ветки пообрезали и осталась лишь зеленая верхушка.
Из присланных книг оч<ень> интересен сб<орник> формалистов. На фр<анцузском> яз<ыке> интересных книг по теории кино почти нет. Родина кино — оскудела. Лучшее, что на фр<анцузском> яз<ыке> появляется, — переводы русских авторов (недавно появилась статья Эйзенштейна) и Муссиньяка, [180] к<отор>ый тоже полурусский, п<отому> что прожил долго в России и напитан русскими идеями. Видел недавно «Турксиб» — чудесный фильм.
180
Л. Муссинак — теоретик киноискусства
Как здоровье твое? Ты давно не пишешь.
Обнимаю тебя и люблю непрестанно
Твой С.
Напиши мне о Вере. Ей тяжело? Почему она мне никогда не пишет.
<12 марта 1931 г.>
Спасибо родная за книжки! Спасибо! Все присланное — в самую точку. Шкловский, Тынянов, Эйхенбаум — «Поэтика Кино» — оч<ень> нужны. Кроме того — кино-журналы, чтобы быть в курсе новых постановок. Я сейчас получил заведывание кино-отделом одной литературной газеты и должен быть в курсе всего. [181] Написал об этом Асе [182] — она должна к тебе зайти. Ее адр<ес>: Мерзляковск<ий> 18 кв<артира> 8. Боюсь, чтобы не было дубликатных посылок.
181
По-видимому, в «Новой газете».
182
А. И. Цветаевой
Что с твоим сердцем? Имей в виду,
От сердца и сны твои. А вот невероятная явь со мною. Был я у одной дамы, живущей в Париже лет 20, на улице ведущей к нашему кладбищу. Говорю ей: Рядом с Вашим домом похоронены мои родители и брат. И вдруг она меняется в лице: Позвольте, позвольте — так значит Вы сын Е<лизаветы> П<етровны>? Вы знаете, что у меня стоит ее письменный стол? После ее смерти меня попросили взять его. Я никогда не знала Вашей матери, но стол хранила в продолжении 22 лет!
Вот и не верь после этого в чудеса. Так через 22 года в мои руки попадает мамин стол. С этой дамой я только что познакомился и заходил к ней по делу (мог бы легко не зайти). Вот.
На этих днях пойду с Кудельской (Верина приятельница) на нашу могилу. Кудельская удивительно мила и живет памятью о наших.
Обнимаю тебя — моя старая! Не тревожь себя ничем — будь умницей. Знай, что вспоминать — грех. Нужно помнить, а не вспоминать. Глажу твою седую голову.
Твой С.
Одновременно высылаю тебе книгу о Романтизме. Она грошовая, но много иллюстраций. Можешь их вырезать для твоей выставки. Снимков с постановки Мюссе, о к<оторы>х ты просила — нет. Узнал только, что костюмы были не современные, a L<ouis> XIV. [183] В музее Карневале [184] достану все имеющиеся открытки посвящ<енные> Мюссе. Сделаю это завтра или послезавтра.
Спи спокойно и не растравляй себя ничем.
183
Людовик XIV.
184
Музей в Париже, где собраны богатые коллекции эпохи Великой французской революции.
Свои воспоминания, но с тяжелым сердцем. Я их терпеть не могу. После этого ведь было напечатано и другое.
Суббота — 28 марта 1931
12 ч. в<ечера>
Дорогой дружок мой,
По-моему, ты не получила одного (последнего) моего письма. Но это не важно, хотя обидно. Неужели ты пролежала всю зиму? По твоему последнему письму можно заключить, что ты совсем не вставала с постели. [185] Что же это такое? И после этого ты еще считаешь себя в праве тревожиться об моем здоровье? Лиленька, когда получишь это письмо — ответь сейчас же и подробно о своем здоровье. Встала ли, отдохнуло ли твое сердце, что говорит твой врач, и специалист ли он по сердечным болезням, и навещают ли тебя, и как ты питаешься, и что тебе можно есть, и достаешь ли ты нужное для твоего лечения, и могу ли я тебе выслать необходимые медикаменты (только выбирай французские) и могу ли я тебе выслать съестную посылку, и что именно (какао, жиры, масло, сало, чай и т. д.). Напиши мне милая, больная сестренка и я сделаю все что смогу. Ведь мы должны дотянуть до нашего свидания, которое очень приблизилось. Смотри не сдай.
185
В 1931 г. Е. Я. Эфрон по состоянию здоровья вышла на пенсию по инвалидности.
Сейчас вечер. Марина с Алей в кинематографе. Мур тихо спит в соседней комнате, обнявшись с медведем. А я пользуюсь тишиной и досугом (которого оч<ень> мало), чтобы поболтать с тобой. С утра до вечера я пропадаю в городе. Мои занятия оч<ень> продвинулись. Брожу по Парижу с кино-аппаратом и «кручу». Но пока что еще бесплатно. Здесь пробиваться оч<ень> трудно. Французы отчаянные националисты и на всякого иностранца косятся. Ну, да ничего, авось вытяну. Оч<ень> вредит кризис. Самим французам жрать нечего.