Переписка
Шрифт:
Бедная моя Верунька — очень я за тебя боюсь. Только дай мне развиться хорошенько и умственно и физически, я тогда покажу, что Эфр<оны> что-нибудь да значат. Мои мысли направлены только в эту точку.
Сейчас веду очень регулярный образ жизни: много сплю, ем и много читаю. Чувствую, как с каждым часом тяжелею.
Чтобы не забыть, Верунька, у меня к тебе просьба: высылай мне «Речь». [231] Инне Ивановне ее высылать перестали, да кроме этого, если бы ты мне высылала — я был бы спокоен, что всё благополучно. Исполни, дорогая, эту просьбу. Сделаешь этим одолжение и Инне Ивановне. — Был бы еще тебе очень благодарен, если бы ты выслала мне бандеролью Милюкова [232] — он у тебя.
231
Петербургская ежедневная газета, центральный орган кадетской партии.
232
Павел
Как чувствуешь себя? Как дела в школе? Как твоя пластика? [233] Желаю тебе делать во-о-о какие успехи!!!
— У нас весна в полном разгаре. Снег почти весь стаял, солнце печет во всю, «а я несчастный человек, человек» хожу в ватном пальто. Финны с грустию смотрят на меня, качают головою и что-то бормочут на нехристианском наречии. По всей вероятности это бормотание должно обозначать: бедняга……………
Встретили меня в пансионе, как друга, которого не видели лет двадцать пять. Прислуга даже завизжала от удовольствия. Народу сейчас здесь уйма, т<ак> к<ак> у них Пасха. За каждой трапезой я отличаюсь. Вчера я вместо первого начал есть третье, чем конечно привел в восторг всех нехристей! Публика!!! Третьего дня в яишницу, которую я принял за воздушный пирог, налил сливок. Присутствующие опять почему-то смеялись.
233
В. Я. Эфрон жила в Петербурге (Владимирский проспект, 15, квартира 37), работала педагогом и занималась в студии пластического танца.
Каждый день хожу к Инне Ивановне. Дела ее с мужем обстоят не совсем блестяще. К ней приехала мать. Дети от кори оправились. Тетю Велу они еще помнят.
Ну пиши, Верунька!
Пиши чаще и больше!
Целую тебя и желаю всего, всего лучшего!
Видаешь ли товарища? Если видаешь — передай ему привет.
Поклон твоим подругам.
Получил открытку от Н<юти>. [234]
234
Домашнее имя старшей сестры С. Я. Эфрона Анны Яковлевны Трупчинской (урожд. Эфрон, 1883–1971), впоследствии учительницы истории.
<2 мая 1911 г., Москва>
<В Петербург> [235]
Верунька! Конечно я свинья порядочная, что сразу не написал тебе. Но виновата Лиля, которая не послала телеграммы с моей припиской. Завтра едем! [236]
Желаю тебе, моя хорошая, всего, всего хорошего — безболезненной операции. [237]
Целую
Сережа
235
Написано на открытке из серии театральных портретов: «Синяя птица» М. Метерлинка. Моск. Худож. театр. Корова — H. A. Миронова. Датировано по почтовому штемпелю.
236
В Коктебель.
237
В. Я. Эфрон предстояла операция по удалению миндалин.
Привет от Лени. [238]
Лиля сейчас живет у Адель. [239] Целует.
<24. 3. 1912 г., Париж>
<В Москву>
Милая Вера,
Сегодня был на почте и, конечно, ни письма от вас. Марина получила штук десять писем, из них половина от родных. Мне было так странно: показалось, что у меня нет совсем родных. Хотя на этот счет я не строю себе иллюзий, не хочу играть в данном случае роли Нюти. Я уверен, конечно, что при совместной жизни у нас будут самые близкие и хорошие отношения, на расстоянии же никаких отношений существовать не будет.
238
А. Г. Цирес.
239
Софья Марковна Адель (ок. 1884 — после 1931) — сестра художницы О. Меерсон, парижской знакомой семьи Эфрон, жена московского юриста. Е. Я. Эфрон жила в семье Адель, так как не имела в Москве своей квартиры.
В Париже мы в последний момент остались без денег. Сегодня суббота и Лионский кредит [240] закрывается в 3 ч. Мы этого не знали и остались без сентима. Этим объясняется скромность подарков.
Сегодня был в Люксембурге [241] — я ожидал от него большего. Лувром я прямо подавлен.
Вчера
240
Один из крупнейших французских банков, имевший отделения и за границами Франции, в том числе в России.
241
Люксембургский музей — собрание современного искусства.
Как здоровье Лили. Передай ей, что сейчас в «Лувре» [242] шарфы были только черные. Сейчас там кончается какой-то сезон (?)
Пишите мне в Палермо.
Целую С.
<29 марта 1912 г.>
< В Москву> [243]
Я в ужасе от Франции. Более мерзкой страны я в жизни не видел. Всё в прошлом и ничего в настоящем (!!!) Я говорю о первом впечатлении. В вагоне из десяти пар девять целовались. И это у них центр всей жизни!
Целую крепко
Сережа
Во всех городах Италии — мы только от поезда до поезда.
242
Имеется в виду универсальный магазин на площади Пале-Рояль.
243
Написано на видовой открытке с изображением группы лежащих на тротуаре подростков: «Napoli. — Dolce far niente» («Неаполитанское ничегонеделание»).
<2. VI. 1912 г., Москва>
<В Коктебель>
Милая Верка,
Спасибо тебе за рецензию большое.. [244] Завтра мы уезжаем в Тарусу. Наш новый адрес: Таруса, Калужской губ<ернии>, мне.
Я был на открытии памятника А<лександру> III и на открытии Музея. [245]
Около часа стоял рядом с государем.
Ив<ан> Вл<адимирович> получил невиданную для профессора награду — почетное опекунство.
244
Рецензия на книгу рассказов С. Эфрона «Детство» была написана М. Кузминым и напечатана в ж. «Аполлон», 1912, № 3–4, С. 106. М. Кузмин. Заметки о русской беллетристике.
СЕРГЕЙ ЭФРОН. ДЕТСТВО (М.: Кн-во «Оле-Лукойе», 1912 г. Ц. 1 р.).
Эта свежая и приятная книга, очевидно, написана не для детей и потому, нам кажется, что кроме взрослых, ею особенно заинтересуются и дети. Отсутствие моральных тенденций и всяких маленьких пролетариев, униженных и благородных, придает книге характер искренности и правдивости.
Может быть, некоторые рассказы слишком незначительны, но автор всё передает с такою естественной грацией и выказывает такую тонкую наблюдательность, что известную мелкость письма, а иногда и самого содержания ему охотно прощаешь. Остается только пожелать, чтобы автор также порассказал нам что-нибудь и о взрослых. Впрочем, если его больше привлекает детский мир, который им, конечно, не исчерпан, мы и за то благодарны.
М. Кузмин.
245
Музей императора Александра III, устроительством которого отец Цветаевой занимался с 1890-х годов, был открыт 31 мая 1912 г. Этому событию посвящены мемуарные очерки Цветаевой: «Открытие музея», «Лавровый венок», «Отец и его музей» (1933). Памятник Александру III установлен перед храмом Христа Спасителя к 100-летию Отечественной войны 1812 г. Снесен вскоре после Октябрьских событий 1917 г.
На открытии я был во фраке (прокатном!), цилиндре (Ив<ана> Вл<адимировича>!), но вид у меня был такой важный и непринужденный, что я поместился между гр<афом> Витте [246] и оберпрокурором. [247] Был я на открытии, как литератор, причем величали меня В<аше> Превосходительство.
Целую крепко
Сережа
7/VI <19>12
246
Сергей Юльевич Витте (1849–1915), граф — русский государственный деятель.
247
Обер-прокурором Синода в 1911–1915 гг. был Владимир Карлович Саблер (1845–1929).
<В Коктебель>
Таруса
Калужской губ<ернии>
Моя милая Верочка,
Кажется, начинаю тебе третье письмо и всё никак не могу кончить.
Сейчас я в Тарусе. Из окон нашего дома видна Ока, с холмистыми зелеными берегами. Здесь очень и очень хорошо. Именно то, к чему я стремился в продолжении нескольких лет.
Мы живем в старинном домике, окруженном старым липовым садом. Старая, допотопная Тиё обращается с нами, как с детьми и рассказывает тысячи своих воспоминаний, до поразительности похожих одно на другое. За кофе и за чаем мы проводим по часу, по полтора.