Переплёт
Шрифт:
– Мне можно подумать? – спросил парень, старательно оттягивая время.
– Можно, – жизнерадостно оскалился Тукхвар. – Пять минут. Время пошло. А потом я всё-таки выясню, может ли тело Алькотриса Нивиаар испытывать боль.
Димка опустил голову. Неужели придётся соглашаться? Но видеть, как на его глазах будут пытать отца, было невыносимо. Значит… значит…
«Диим!» – неожиданно пробился в сознание голос Борьки, и Димка опечалился – настолько слабым и тихим он был.
«Что, Борь? Почему ты такой слабый?»
«Это место. На
«Но ведь тогда наша связь прервётся, – горько подумал Димка. – Борь, я останусь совсем один во власти этого чудовища… Мне страшно, понимаешь?»
«Диим… Я прошу тебя… Это важно, важнее всего. Если ты сделаешь это – всё будет хорошо…»
Димка судорожно сглотнул. Поднял глаза на продолжавшего победно скалиться Ристагона. И страх в его душе сменился яростью. Почему эта тварь смеет распоряжаться его жизнью? Ну уж нет! Даже согласившись, он будет бороться. И если Борька говорит, что браслет нужнее Алькотрису, значит, так и будет.
– Ну, – прервал затянувшееся молчание Тукхвар, – ты надумал?
– Мне… – хрипло выдавил Димка, – мне нужны гарантии…
– Уже начал торговаться? – оскал Тукхвара стал нестерпимо клыкастым, – умный мальчик… Может, из тебя ещё выйдет толк…
«Ага, толк выйдет, а бестолочь останется», – почему-то подумал Димка и, несмотря на всю трагичность момента, чуть было не прыснул, но сумел справиться с собой, и Тукхвар не заметил неуместного приступа веселья. Ристагон продолжил разглагольствовать:
– Насчёт гарантий – не волнуйся. Ты мне нужен, и это лучшая твоя гарантия. Я не трону твоего отца, пусть дышит, сколько отмерено, но ты… ты станешь моим любовником… и чем скорее, тем лучше… Давно мечтал трахнуть Древнего…
«Эге, да у вас комплексы, батенька… – ехидно подумал Димка. – Вот такенные…»
Но перспектива была, откровенно говоря, нерадостная. Однако Димка понимал, что обязан выполнить просьбу Борьки.
– Раз так… – нарочито неуверенно начал он, – то не мог бы ты проявить свою добрую волю… Я хочу увидеть отца. Вживую. Я ведь никогда не видел его. Сделай это, хорошо?
«А вдруг отец находится где-то в другом месте? – пронзила его мысль. – Далеко отсюда? Ведь Тлар говорил, что Алькотрис Нивиаар находится на той самой заброшенной планете… Что, если мы сейчас в другом месте? Да он просто пошлёт меня, и ничего не получится!»
– Какой ты сентиментальный… – насмешливо протянул Тукхвар. – Но ладно, сегодня я добрый. Сейчас я отключу это устройство, ты сможешь полюбоваться на своего папочку во плоти. И не вздумай
– Я… – тихо сказал Димка, – я понимаю… Не буду дурить. Я просто хочу увидеть отца.
– Ну, ладно, – согласился Ристагон. – Но после этого ты станешь моим. Полностью. Ты понял?
– Понял, – ответил Димка. – Пусть так и будет.
После этого Тукхвар отключил «кокон», и Димка смог встать.
– Идём, – усмехнулся Ристагон. – Я покажу тебе то, что ты так жаждешь увидеть. Вперёд иди. Я должен тебя контролировать. А то ты что-то слишком уж послушный.
Димка молча прошёл вперёд и вышел из комнаты. За ней оказался коридор, затянутый ткаными обоями в виде золотисто-коричневых языков пламени. Та же мрачноватая роскошь, что в комнате – мягкий ковёр, в котором нога утопала по щиколотку, стилизованные под старину золотистые светильники на потолке, отделанные красиво отполированным деревом двери…
– Иди вперёд, – скомандовал Тукхвар. – А когда увидишь дверь, отличающуюся от других, остановись и повернись лицом к стене.
Димка двинулся вперёд, шёл он довольно долго – коридор оказался неожиданно длинным, а двери, отполированные и украшенные резьбой, отличались в мелких деталях, но были очень похожи. Наконец показалась серебристая металлическая дверь, прямо-таки бросающаяся в глаза на фоне остальных. Димка остановился и повернулся к стене. Выдавать себя было нельзя – слишком близкой была цель. Получится ли у него подойти к отцу и надеть браслет незаметно? Парень подавил внутреннюю дрожь и постарался успокоиться – он понимал, что на карту поставлено слишком многое.
Тукхвар открыл дверь, и за ней показался новый коридор. Он очень сильно отличался от предыдущего – холодный белый цвет, вспыхнувшие бело-голубым светом яркие лампы на потолке… Даже воздух здесь был каким-то безжизненным, с лёгким лекарственным ароматом. В этот коридор тоже выходили овальные двери – тоже белые, практически сливавшиеся со стенами.
– Иди вперёд, – сказал Тукхвар. – Нужная нам дверь в самом конце коридора.
Димка только кивнул и подчинился. Белый коридор был не таким длинным, как предыдущий, но до ужаса унылым. Как ледяная пустыня. Но, к счастью, долго идти не пришлось. Коридор заканчивался ещё одной дверью – она была такой же белой, но на ней, сверху вниз, словно иероглифы, были изображены несколько непонятных Димке символов.
– Встань лицом к стене, – сказал Тукхвар, а когда Димка повиновался – открыл дверь. Помещение за ней было точно таким же, как на голограмме, и Димка сразу же подошёл к постаменту, на котором под прозрачным колпаком лежало неподвижное тело Алькотриса Нивиаар.
Димка смотрел на спокойное, красивое, совсем молодое лицо, лицо мужчины, в которого впервые влюбилась его юная мать. В груди нарастало странное давление, грозящее прорваться слезами, но Димка сдержался, только хрипло попросил Ристагона: