Переплетённые души на дороге жизни

Князева Алина

Август поднял голову к небу. В его светло-карих глазах отразилась полная луна. Миг, и лицо перекосила гримаса ужаса. Он прикусил губу, стараясь скрыть дрожащую челюсть. А перед глазами то и дело вспыхивало лицо брата, осколки лампы, тёмные коридоры замка и кровь. Так много крови. Только сейчас Август осознал, что в эту ночь он лишился всего.

Глава 5. Я должен

Чувства – самый страшный недуг, который не излечить никакими лекарствами.

Ричард

Сложённые руки, вознесённый к небу взгляд. Слёзы на глазах, улыбка одними уголками губ. Руки дрожали. Не от страха, от восхищения. Первый раз Ричард по-настоящему осознал, что миров и правда три, было

в тот день. Ему тогда было четыре года. Недавно у него родился брат и умерла мать. Отправилась в нижний, тёмный мир, обитель великой Идреи. До этого Ричарду много рассказывали о трёх мирах. В верхнем, самом прекрасном из всех, правил бог жизни и света, Террун, вместе со своими бессмертными учениками. По преданиям, они никогда не были людьми, но были созданы самим богом, в качестве помощников. Благодаря жителям верхнего мира, у людей, живущих в среднем мире и не обладающих никакими сверхъестественными способностями, рождались дети, менялись природные явления, горел огонь. Остальное же люди делали самостоятельно. Однако в некоторых легендах говорилось, что иногда Террун отправлял кого-то из своих детей в средний мир, чтобы помочь людям решить проблемы, с которыми они сами справиться не могли. Приход этих посланников каждый раз знаменовал начало новой эры. Поговаривали, что Август Первый, основатель империи, главой которой был отец Ричарда, был как раз таким посланником. Последним.

В нижнем мире жила бесконечно одинокая богиня смерти Идрея, сопровождаемая только своими прислужниками – гремами, которые, по приказу богини, забирали людей к себе, в нижний мир, когда подходил срок. Легенды гласили, что её мир был ничем иным, как абсолютной пустотой и забвением. Самой страшной карой на свете. Поэтому люди так боялись умирать. Чтобы не оказаться в пустоте, так точно отражавшей сердце её хозяйки.

До этого дня Ричард слушал наставников во всём и, так же, как и они, считал, что самым великим богом был Террун, создавший людей и все три мира. Воспринимал рассказы о нём, как прекрасные легенды, в правдивость которых, впрочем, никогда глубинно не верил. Но в тот день, когда он стоял в храме богини смерти на коленях, когда смотрел, вместе с отцом и советниками, на потолок, на котором были изображены прекрасные фрески, символизирующие верхний мир, он, неожиданно для себя, понял, что Идрея была намного более могущественной. Что бы ни происходило, какие бы достижения человек не получал, смерть всегда настигала его. И каждый попадал в тёмное царство, к его безмолвной повелительнице. Конец для всех был один. В отличие от воли верховного бога, Идрее было невозможно противостоять. В тот день Ричард, в первый раз в жизни, позволил себе в чём-то не согласиться с отцом. Может быть, и в последний раз. Но именно благодаря этому противоречию принц понял то, что всегда говорили его наставники. Три мира существовали. И он был их частью. Одним из тех людей, которые должны были промелькнуть серой тенью, перед тем, как попадут в нижний мир, выхода из которого уже не будет. Ведь, если бы он был посланником Терруна, если бы должен был как-то изменить мир и войти в историю, он бы знал это. Точно знал бы! Да и вообще, кто говорил о том, что посланникам из верхнего мира не была уготована та же участь в конце.

Ричард поднялся с колен. Горящий взгляд поймал вставшего на секунду раньше отца. Король Нолан обернулся недовольно посмотрел на сына. Подошёл. Грубая рука в перчатке коснулась щеки мальчика, вытирая слёзы. Он и сам не заметил, когда заплакал.

– Успокойся, принц Ричард. Будущий король никогда не должен поддаваться эмоциям.

Мальчик кивнул и закрыл глаза. Всего на миг. А, когда открыл, в них не осталось ничего, кроме ледяной корки.

Отец отвернулся, больше не удостоив его вниманием. Подошёл к колыбельке, стоящей в дальнем конце зала. Рядом с ней уже стоял мужчина, одетый в форму последователей Идреи. Новорождённых всегда отправляли в храм Терруна, чтобы поблагодарить великого бога за этот дар. Но в этот раз такой счастливый повод совпал с самым ужасным.

Поэтому новорождённого принца отнесли в храм Идреи, вместе с матерью.

Ричард подошёл к отцу, заглянул в колыбельку. Маленький мальчик, лежащий в ней, совсем не плакал. Только удивлённо и любознательно смотрел не потолок зала.

– Этому миру давно нужны перемены. И ты станешь символом этих перемен, – сказал король Нолан сыну. – Тебя будут звать Август. Как первого из нас. Того, кто положил начало возвышению нашей семьи. Будь таким же сильным, как он.

Непроизвольно на губах у Ричарда вновь заиграла улыбка. Одним взглядом он спросил отца и, получив его кивок, протянул руки и достал брата из колыбельки. Прижал к груди.

«Я никогда, никогда тебя не брошу. Пока ты будешь вести наш мир к светлому будущему, я буду защищать тебя от всех угроз. Я знаю, что ты сможешь спасти нас всех, Август», – прошептал он. А, может быть, это был только голос в его голове?

***

Удар деревянным мечом заставил семилетнего Ричарда упасть на одно колено. Мальчик закусил губу, стараясь не выдать своей боли. В носу закололо, но он не заплакал. Справился.

Встал. Поднял повыше своё оружие. Простой деревянный меч был слишком тяжёлым, даже чтобы только держать его. Что уж говорить о том, чтобы сражаться. Но отец, стоявший напротив, не давал мальчику никаких поблажек. Раз за разом Ричард падал. Раз за разом с трудом сдерживал слёзы.

Когда тренировка закончилась, мальчик переоделся и пошёл в свою комнату, не теряя равнодушия на лице. Но, только за ним захлопнулась дверь, принц осел на пол и заплакал. Тяжело. Обречённо. Но абсолютно молча. Издаст хоть один звук – придут люди. Лучше уж сдерживать себя, но не быть под постоянными взглядами. Хотя бы в своей комнате хотелось иметь возможность побыть наедине с собой.

Был уже вечер. Ричард просидел в одной позе практически час. Окончательно стемнело. Тогда мальчик встал, слегка покачнувшись.

«Не сломаюсь. Выдержу», – решил он, сжимая руки в кулаки так, что ногти больно впились в ладони.

Открыл дверь и тихо, как мышь, спустился на первый этаж замка. По дороге видел часовых, но все пропускали его без вопросов. Перечить наследнику было себе дороже. Только на улицу его выпускать не хотели. Но мальчик посмотрел на одного из рыцарей, стоявших на входе, своими чёрными глазами, такими же, как у отца, и тихо, с едва уловимой угрозой, проговорил:

– Откройте дверь. Я не выйду за территорию замка.

Знакомая интонация, такая же, как у короля, заставила рыцаря подчиниться. Он послушно открыл мальчику дверь, и Ричард быстрым уверенным шагом вышел во двор.

Меч лежал всё там же, где мальчик его оставил. В небольшой пристройке, в которой хранилось всё оружие. Взяв его, маленький принц прошёл на тренировочную площадку.

Взмах. Удар. Взмах. Удар! Изо всех сил он оттачивал технику на манекене, стоявшем на площадке для тренировок. Оттачивал те движения, которые так легко получались у отца во время урока. Те, которые Ричарду давались с невероятным трудом. Но всё же давались.

И так продолжалось каждый день. Утром уроки с нанятыми отцом преподавателями. Вечером тренировки по владению мечом, боль, сдерживаемые слёзы. Ночью – самостоятельные занятия и попытки овладеть всем тем, что показывал отец. Пока в какой-то момент у Ричарда не начало получаться. Меч больше не дрожал в руке. Движения стали увереннее, сильнее. И, наконец, когда мальчику исполнилось девять, он начал побеждать отца в бою.

Когда это произошло, отношение короля Нолана к мальчику неуловимо изменилось. Он не стал мягче, не начал относиться к нему, как к равному, даже скорее наоборот. Начал давать принцу всё более сложные задания, с которыми не смог бы справиться практически никто. Но Ричард справлялся. Справлялся, потому что поклялся себе, что выдержит. Поклялся, что станет для отца тем идеальным сыном, которого тот хотел видеть. Принц не может позволить себе слабости. Принц не может позволить себе с чем-то не справляться. Это он усвоил ещё с раннего детства.