Переплетенный

Шоуолтер Джена

Мэри Энн совсем не возражала. В общем-то, она восхищалась этой чертой. Пенни знала, чего хочет от людей, и рассчитывала, что получит это. Обычно так и происходило. Без каких-либо жалоб. Однако, сегодня ситуация была безнадежной.

— «Лейка» обеспечивает цветочное оформление свадебной церемонии Толбертов-Флойдов завтра, и всем работникам придется вкалывать сверхурочно.

— Хм, — Пенни разочарованно тряхнула головой. Или это было неодобрение? — Ты когда уже бросишь эту отстойную работу в этом цветочном магазине? Сегодня суббота, а ты молода. Ты должна идти со мной по магазинам, как мы и собирались, а не гнуть спину над

цветочными горшками и терниями.

Мэри Энн наблюдала за подругой поверх чашки. Пенни была на год старше, у нее были волосы платинового оттенка, ярко-голубые глаза и бледная веснушчатая кожа. Она любила носить кружевные кукольные платья с босоножками, вне зависимости от погоды. Она была беззаботной, опытной, не думала о будущем, встречалась с тем, с кем хотела и когда хотела, и прогуливала школу не реже, чем ходила на занятия.

В отличие от нее у Мэри Энн наверняка хлынула бы кровь горлом, если бы она только помыслила о нарушении правил.

Она знала, почему она такая, но это только сильней укрепляло ее решимость быть «хорошей девочкой». У нее и ее отца не было никого за исключением друг друга, и Мэри Энн больше всего боялась разочаровать его. Все это делало их дружбу с Пенни весьма неожиданной, поскольку отец безмолвно не одобрял ее. Но они с Пенни жили по соседству долгие годы. Они посещали один детский сад в то время, когда жили далеко друг от друга. Несмотря на все различия, они всегда держались вместе. Всегда.

Пенни была притягательной. Нельзя уйти от нее, не пожалев об этом. Возможно, что-то в ее улыбке. Когда она вспыхивала, казалось, что все звезды собрались вместе, и ничего плохого не может случиться. Примерно такое воздействие она оказывала на девушек. Парням же, поймавшим отблеск этой улыбки, оставалось только вытирать слюни.

— Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позвони и скажи, что заболела, — умоляла Пенни. — Маленькой дозы Мэри совершенно недостаточно!

Когда она вновь сверкнула улыбкой, Мэри Энн не поддалась.

— Ты же знаешь, я коплю деньги на колледж. Мне приходится работать. — Хотя и только по выходным. Это все, что позволял ее отец. Будни были посвящены домашним делам.

Пенни провела кончиком идеально ухоженного ногтя по поверхности своего эспрессо.

— Твоему отцу следовало бы оплатить твое обучение. Он вполне может себе это позволить.

— Но это не научит меня ответственности и не даст понять цену кровно-заработанного доллара.

— Господи, ты же цитируешь его. — Изящное лицо Пенни исказила гримаса. — Отличный способ испортить мне настроение.

Мэри Энн засмеялась.

— Если бы он оплатил мое обучение, он бы вмешался в мой пятнадцатилетний план. А я не собираюсь кому-либо это позволять. Даже собственному отцу.

— Ах, да. Пятнадцатилетний план, который я не могу тебя заставить пересмотреть никакими соблазнами, — Пенни убрала прядь волос за ухо, открыв три серебряных серьги. — Закончить школу — два года. Степень бакалавра — четыре. Степень магистра и доктора — семь. Стажировка — еще год. Открыть собственную практику — год. Да я меньше знаю о том, что буду делать сегодня вечером, чем через пятнадцать лет!

— Я знаю, что ты будешь делать сегодня вечером. Или, по крайней мере, с кем. Грант Харрисон. — Эти двое сходились и расходились на протяжении полугода. В настоящее время они были в разрыве, но это не мешало им встречаться время от времени. — Кроме того, не

вижу ничего дурного в небольшом планировании.

— В небольшом?! Ха! Я подозреваю, ты распланировала свою жизнь по секундам. Наверняка ты даже запланировала, какое белье будет на тебе через три года, пять часов, две минуты и восемь секунд.

— Черные кружевные танга, — моментально ответила Мэри Энн.

Пенни на мгновение опешила.

— Почти поймала меня, но танга тебя выдали. Твой вариант — хлопковые шортики.

Думать наперед было так плохо?

— Я же не распланировала совершенно все. Я не настолько педантка.

Пенни хихикала:

— Я знаю тебя на протяжении почти всей моей жизни, и спрашивать людей о чувствах не обязательно то, что всегда хотела делать маленькая Мэри, когда вырастет. Она хотела танцевать балет перед домом на распродаже, поцеловать каждую выдающуюся личность, в которую как раз была влюблена и сделать татуировки цветов по всему телу снизу до верху, пока не будет выглядеть как сад. Ты захотела быть психологом, только когда твоя мама… — когда она заметила, что наступила на больной мозоль, то только добавила: — Так ведь?

Улыбка Мэри Энн поблекла. В тайне она была не так уверена, могла ли она возразить своей подруге. Раньше она действительно была довольно дикой, вгоняя своих родителей в отчаяние, слишком много говорила и смеялась, всегда хотела непременно быть в центре внимания и приходила в ярость, если не могла притворить свое желание в жизнь. Затем ее мама погибла в автомобильной аварии, в которой также участвовала Мэри Энн. Она три недели пролежала в больнице. Ее телесные раны действительно излечились, но душевные нет.

После возвращения ее дом погрузился в траур, а Мэри Энн и ее отец все дальше и дальше удалялись от спорящей, но любящей семьи, которой они когда-то были. И со временем скорбь сплотила ее и ее отца. Он стал ее лучшим другом, и главной целью Энн стало, чтобы он гордился ею.

Когда она сказала ему, что, возможно, хотела бы стать психологом в клинической психиатрии, также как он, ее отец сиял, как будто он как раз выиграл в лотерею. Он обхватил ее руками, закружил и впервые за долгое время улыбнулся. После этого она ни в коем случае не смогла бы выбрать другой путь, не важно, как бы сильно она не хотела изучать это. Теперь она даже не могла себе представить, что она изучала бы что-то другое кроме психологии. И как бы Пенни не упрекала ее за это…

— Давай сменим тему, — резко предложила она.

— Отлично. Теперь ты обиделась, не так ли?

— Нет. — «Да. Возможно.» Обычно она не разговаривала о своей маме. Прошло уже несколько лет, но все равное ее воспоминания иногда были слишком свежими и болезненными.

— Тебе стоит лучше думать о твоем будущем, а не о моем.

Пенни издала долгий громкий вздох.

— Я не должна была говорить такого, мне очень даль. Но работать одной тоже не весело. Раньше мы же так много развлекались, — когда Мэри Энн не ответила, Пенни сжала ее руку. — Давай, Мэри. Я же вижу, что ты все еще обижена. Извини меня, пожалуйста. У нас только… сколько? Четверть часа, и в течение этого времени я не хочу ругаться с тобой. Для меня нет ничего и никого настолько важного как ты, и ты знаешь, что я позволила бы отрезать мне ногу и засунуть ее в мою задницу, если бы я могла. Возможно, я бы даже отрезала себе язык и приколола бы к стене в твоей комнате. И тогда я бы…