Переплут и Бурмакин
Шрифт:
– Значит, мы у вас все под присмотром? – поразился Бурмакин.
– Под колпаком. – подтвердил Переплут, – Но я решил не просто сверху на вас глазеть, а спуститься на Землю, встретиться с тобой и поквитаться. Правда, Верховные Боги были против, и мне пришлось пойти в самоволку.
– Э-э-э, Переплут… да ты хулигаа-а-ан.
– Не без этого. Люблю пошалить и набедокурить.
– И не трогают тебя Верховные Боги?
– Не-а.
– Врё-ё-ёшь. Каждую неделю, небось, на ковёр вызывают.
– На ковёр из облаков, – хохотнул
– А есть такие, что рвутся?
– Сколько угодно. Таких божков мёдом не корми, только дай к власти пробраться. Их уж и под землю низвергают, и в морскую пучину командируют, и на Эверест зафутболивают. А им, дурням, всё равно неймётся.
– А тебе, типа, власть не нужна?
– На черта она мне сдалась? «Мама – анархия, папа – стакан портвейна».
– Ты что, и Витю Цоя слышал? – ороговел Бурмакин.
– Конечно. Я и Сашу Башлачёва знаю. Все, кто пишет и поёт о хмельных напитках – мои друзья. Это и Ваня Барков, и Гена Шпаликов, и Веничка Ерофеев, и Серёжа Довлатов, и Володя Высоцкий, и Майкл Науменко, и Боря Гребенщиков, и Миша Кочетков. У меня много друзей.
– Насчёт власти я с тобой согласен, – умудрёно прищурился Бурмакин, – Что такое власть, я ещё в четвёртом классе прочухал, а некоторые дундуки до седых волос доживают, а всё никак не могут разобраться.
– А ты, значит, уже в десять лет всё просёк? – усмехнулся Переплут, – вундеркинд ты, Ванятка.
– Я был развитым ребёнком, – отчеканил Бурмакин, – на уроке истории я спросил учительницу, чтобы случилось, если бы решающую битву выиграл не Красс, а Спартак? Римские легионы наголову разбиты, а бывшие рабы берут власть в свои руки. – Знаешь, что она мне ответила?
– ?
– Ничего бы кардинальным образом не переменилось. Бывшие рабы сидели бы на трибунах в белоснежных тогах и показывали большим пальцем вниз, а вчерашние патриции рубились бы и гибли вместо гладиаторов на арене. И всё. Рабовладельческий строй бы не пошатнулся, система товарноденежных отношений не пострадала и осталась той же.
– А если бы Спартак захотел устроить коммунизм уже тогда? – подмигнул Переплут.
– Я задал тот же вопрос. Историчка была лаконична: «У него ничего бы не получилось, а если бы он стал настаивать, его бы задушили свои же. Нельзя перепрыгивать из одного общественного строй в другой по человеческой прихоти».
– Правильно сказала. Люди ничего не решают, всё решают боги.
– Ты не забыл, что я агностик?
– Ещё помню. Но без богов всё равно нельзя. Самим вам не управиться… дефективным.
– С чего ты взял?
– Вы же, люди, как дети неразумные, – укорил Переплут, – вас в ежовых рукавицах нужно держать. Вам же каждый шаг нужно подсказывать, от ошибок предостерегать и мировоззрение навязывать.
– А мы всё равно будем отстаивать свои взгляды, – набычился
– Дети обычно отстаивают свои взгляды, стоя в углу, – отрезал Переплут.
Глава 5
В дверь позвонили. Ваня, понурив голову, пошёл открывать. Он решил, что это пришли возмущённые соседи, или брошенный в набежавшую волну государственный чиновник, или участковый, или квартирная хозяйка… Да мало ли кто мог прийти к нему после невиданного доселе пивного потопа. Однако за дверью оказался незнакомый молодой человек приятной наружности в джинсовом костюме. Он бесцеремонно оттолкнул Бурмакина и ворвался в квартиру.
– Ну, что, не ждали?! – завопил он с порога.
– Вы кто? – открыл рот Иван.
– Припекала, – представился незнакомец, – Славянский бог любострастия, покровитель ходоков и половых агрессоров.
– Кто?! – обалдел Бурмакин, – Ещё один бог?! Вам что здесь, Пантеон что ли?!
– Ну, вот, явился-не-запылился, – нахмурился Переплут, – чего припёрся?
– Не одному тебя по самоволкам шастать, – осклабился Припекала, – Ну, как тут местные девы? Заждались меня?
– Им только и дела, что тебя ждать, – съязвил Переплут.
Припекала взял с журнального столика мокрый журнал «Playboy», деловито полистал и, кажется, остался доволен.
– Ух, ты, какие ляльки, – потёр он руки, – Работы у нас с вами, браты, – непочатый край. Так, в кого же мне превратиться? Насколько я помню, сейчас главный секс-символ – Брэд Питт. Им, пожалуй, и обернусь.
Припекала, мгновенно обернулся голливудской звездой, теперь его даже родная мать не отличила бы. Конечно, имеется в виду родная мать Брэда Питта. В дверь снова протяжно позвонили.
– Кого там ещё чёрт принёс?! – взбесился Бурмакин.
– Ещё одного славянского бога, – схохмил Припекала.
– Боги, а туда же. И все ведь в Москву лезут, провинциалы опереточные, – проворчал Ваня, отпирая дверь, – понае-е-едут, понимаешь… Достали вы меня уже, замкадыши.
Наконец, дверь отворилась, Переплут и Припекала с интересом выглянули из прихожей. За дверью стояла симпатичная девушка в халатике, с пустым мусорным ведром в руке.
– Богиня! Гадом буду, богиня, – облизнулся Припекала, – проходите, девушка, мы вам несказанно рады.
– Я вышла мусор выбросить, а дверь захлопнулась, – пожаловалась соседка, – Вы мне не поможете?
– Конечно, поможем, – в один голос заверили Переплут и Припекала.
– Баба с пустым ведром – это не к добру, – блеснул Ваня знанием народных примет.
– Глупые суеверия и устаревшие предрассудки, – отмахнулся Переплут, проводя хорошенькую гостью в комнату.
– Что это с вашей квартирой стряслось? – оторопела соседка.
– Да сверху затопили, – возвёл на соседей напраслину Переплут, – нужно им, злодеям, гамбургский счёт выставить.