Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея
Шрифт:
— Кужьма, мать твою жа ногу, тащи фрукты и груш побольше! — А чтобы как-то продемонстрировать свою безграничную власть, он приправил слова парочкой чёрных магических шаров. Ну это так, чтобы помнили, кого стоит бояться.
Глава 35
Тёмная пещера. Где-то в Тридевятом…
— Ну что, Любаша, поняла, что не справиться тебе со мной? — явившись в который раз, спросила Малахитница.
— Слушай, хозяйка, может
— Есть, зачем оно тебе? — пропела красавица, не сводя глаз с узницы.
— А я тебе зачем понадобилась? — вопросом на вопрос ответила кухарка.
— Думаю, что ты очень ценна, дорогая. — небольшая пауза в речах женщины, лишь придавала ещё большую порцию страха. — Имея тебя под рукой, я с лёгкостью могу руководить…
— Симой? — опередила её Люба. — А зачем тебе ею руководить? Ежели чего хочется, ты попроси, Сима совсем не жадная, тут же поделится.
Смех, отразившийся от мерцающих в пещере камней, стал настолько противен блондинке, что она едва сдержалась, чтобы не накинуться на Хозяйку с кулаками, вернее с любимой Тефалькой, которую уже ласково сжимала за спиной.
— Какая ты наивная дурочка. — ласково протянула та. — Неужели всерьёз думаешь, что Серафима — ангел во плоти? Она обронила, что ты заглядываешься на её избранника. Это правда?
Сковорода в руке девушки дрогнула, но она смогла удержать её и себя в руках, понимая, что это слова самой Малахитницы, а не подруги. Любаша отродясь не расценивала этот ходячий мешок с костями, как мужчину. Вот Горыныч — это настоящий мужчина. Именно такие всегда привлекали внимание Любы. От него веет не только физической силой, но и безграничной властью.
Кухарка покрепче сжала рукоятку своего грозного оружия и мысленно попросила её исчезнуть. После, сделав грустное лицо она взглянула в глаза холодной каменной красотки.
— Это Сима так сказала? Думаю, она всегда завидовала — мне мужского внимания отродясь больше достаётся. А Кощей мне совсем не нужен, не в моём вкусе. Понимаешь? Я люблю настоящих богатырей, чтоб кулаки, как молоты, а мышцы словно броня стальная. А этот тщедушный злодеишка мне совершенно не нравится.
Намеренно стараясь очернить Серафиму, Люба решилась пойти ва-банк.
— А вообще, мне совершенно безразлична эта черноволосая стерва! Можешь даже скормить её Змею Горынычу, не заплачу! — наигранно весело произнесла она. У Хозяйки от удивления аж лицо перекосом пошло, видно, не ожидала злобная, что блондинка такое учудит.
— Что ж так? — искренне удивилась она. — А вот подруга твоя, думаю, за тебя глотку перегрызёт.
Любаша, мысленно улыбнулась тому, как искусно она смогла вывести Малахитницу на эмоции. Значит, есть возможность выйти из камеры и, может быть, отыскать Серафиму.
— Да какая она мне подруга?! Всё норовит очернить меня перед всеми знакомыми: не дай Господь кто скажет, что я краше да умней, у неё живот тут же болеть начинает.
— Раз так… служи мне, смертная. За верность осыплю каменьями драгоценными, ни в чём нуждаться не будешь.
— Какой мне интерес оставаться в твоих сырых пещерах, коли можно солнышку улыбаться да природой любоваться? — искоса поглядывая на Малахитницу, спросила Люба. — что ты можешь предложить мне кроме твоих побрякушек?
Усмехнувшись, каменная дева стала неистово перебирать многочисленные бусы, трогать выступающие из стен разноцветные каменья и что-то шептать. Через пару минут стены зашевелились, самоцветы засияли ярче обычного и стали перемещаться по камням, образуя фигуры ящериц.
— Если прослужишь мне три года, мои сестры выведут тебя из подгорного лабиринта. — мило улыбнувшись сообщила Хозяйка.
— А если я откажусь?
— Не откажешься, иначе станешь одной из многих драгоценных изваяний, что украсят мой новый каменный дворец. Как ты думаешь, какой камень подойдёт тебе больше: малахит, опал или аметист?
— Только янтарь! — уверенно заявила Любаша.
— О, нет, это не горная порода, поэтому… Постой, а какой камень подойдёт твоей подруге?
— Только обсидиан.
— Так, так, обсидиан, говоришь… Хорошо, она будет замечательно смотреться в тронном зале, хотя, оранжерея каменных цветов, тоже сойдёт.
— Надо же, как интересно. Мне уже не терпится взглянуть на этот необычный цветник.
— Правда? — холодное удивление Малахитницы тут же сменилось искренним азартом. — Ты должна оценить по достоинству красоту, что создали человеческие мастера. Из под их рук выходят поистине живые цветы.
— Так мы с Симой не единственные люди в твоём каменном царстве?
— Конечно, нет. Мне служат около трёх сотен смертных. Одни заготавливают строительный материал, другие достраивают дворец, а третьи прислуживают лично мне.
— Очень хотелось бы посмотреть на дворец… — нетерпеливо протараторила Любаша, а для достоверности даже захлопала в ладоши.
— Ты первая, кто добровольно остаётся в моём услужении… — каменно-радостным тоном протянула Малахитница, внимательно вглядываясь в блондинку. — Думаю, лишним будет предупредить тебя о том, что случится, если обманешь саму Хозяйку медной горы.
После того, как Любаша нервно вздрогнула, но всё же натянула на лицо дежурную улыбку и в пояс поклонилась Малахитнице, каменные стены задрожали и стали открываться.
«Отлично!» — подумала Любаша, выходя из небольшой пещеры в широкий длинный коридор. Находиться под землёй в полной изоляции от свежего воздуха и солнечного света, было очень непривычно, и женщина тяжело вздохнула.
— И, как вы только можете постоянно жить вдали от солнышка?! — посетовала она, даже не надеясь получить ответ. Но каменная дева строго взглянула на неё, щелкнула пальцами и самоцветы, хаотично разбросанные по серым стенам, вспыхнули ярким свечением.