Перепутья
Шрифт:
Казалось, что с каждым словом он выкапывает себе яму все глубже и глубже.
– Я так и понял, - на удивление спокойно кивнул Гален. Как ни странно, он совсем не звучал удивленным.
– Но как?! – воскликнул Ал.
– Ты не выглядишь как грек. Ругаешься на каком-то другом языке постоянно. Имя у тебя латинское, но ты не гражданин Рима.
Похоже, его легенда не была и вполовину настолько складной и убедительной, как ему казалось.
– Так откуда ты? – и все-таки Гален задал тот вопрос, которого он так
Ал нервно сглотнул. Времени выдумать ложь не было, возможности слиться – тоже, поэтому пришлось сказать правду:
– Из Бельгии.[2]
– Галл[3] что ли? Ну, я в принципе так и предполагал, - облегченно выдохнул Гален, и Ал уставился на него совсем уж до неприличия пристально.
Это не ускользнуло от взгляда Галена:
– Что? – удивленно спросил он.
– Да не, ничего, - отмахнулся Ал.
И, к его очередному огромному удивлению, вопрос оказался исчерпан.
Они разместились на ночевку на площади. Самых тяжелораненых один из местных, после долгого и обстоятельного разговора с Галеном, забрал к себе, но остальным предстояло провести ночь под открытым небом.
Апрельские ночи все еще были достаточно прохладными, и идея спать на тонком настиле поверх холодной брусчатки не вызывала у Ала никакого энтузиазма, но усталость брала свое и выбора у него все равно не было.
Городок опустел. Местные закрылись в своих домах и притворялись, что их не было вовсе. Вряд ли они делали так каждый раз по заходу солнца, но и сотня головорезов посреди их рыночной площади вряд ли была для них обычным вторником.
Будь Ал на их месте, он бы тоже спрятался подальше, закрылся на все замки и молился всем возможным богам.
Первая же попытка перевернуться на бок ознаменовалась прострелом в спине. Все-таки он был уже слишком стар для такого дерьма.
Несмотря на боль и все неудобства, Ал очень быстро провалился в беспокойный, полный крови и криков сон. И так же быстро очнулся от него, подскочив на настиле и испуганно оглянувшись.
Ошеломленное лицо убитого им дозорного все стояло перед глазами, сколько бы он ни моргал.
Была безоблачная ночь. Тихая безоблачная ночь – как ему сперва показалось, но уже спустя мгновение по ушам резанул неожиданный звук – и он понял, что выдернуло его из кошмарного сна.
Не менее кошмарная действительность.
Шум. Звуки драки. Отдаленные женские и мужские крики. Еще мгновение назад мирно сопевший на телеге рядом Агрос подорвался, и осоловело осмотрелся по сторонам.
– Что происходит? – испуганно спросил он у Ала.
Ал пожал плечами и оглянулся. Другие рабы храпели как ни в чем ни бывало. То ли они давно выработали привычку спать в любых позах, ситуациях и обстоятельствах, то ли сами оглохли от своего храпа и больше ничего не слышали.
Нескольких человек не было на своих местах.
– А где Гален? – Ал встал с настила и
Никого, только спящие рабы.
Агрос удивленно покрутил головой из стороны в сторону, прежде чем отозаться:
– Понятия не имею. И пары гладиаторов нет, они вон там возле лавки кожевенника спали.
Гален был последним, кого Ал мог заподозрить в желании пограбить или поглумиться над местными, - и от этого его пропажа особенно вместе с пропажей гладиаторов, выглядела еще более зловеще.
– Не нравится мне все это, - протянул Ал.
– И не говори, - отозвался Агрос, поднимаясь со своего места.
Крики и шум даже не думали стихать, но словно бы перемещались куда-то вдаль от них.
Не сговариваясь, они вместе пошли на звук. Через площадь, в сплетение узких неровных улочек. Эхо, оглушительное в ночной тишине, сбивало с толку, но в итоге они нашли источник шума.
Дом того местного, который приютил раненных.
Сердце пропустило несколько ударов.
– Ты оружие взял? – оглянувшись, шепотом спросил Ал у Агроса.
Агрос грязно выругался перед тем, как сказать:
– Забыл.
Вояки из них, конечно, были просто великолепные.
Резная деревянная дверь дома была не заперта в самом плохом из всех возможных смыслов этого слова – она едва держалась на петлях и вся ее поверхность была испещрена следами ударов чем-то тяжелым и тупым.
Еще до того, как они переступили порог, Ал уже точно знал, что они найдут внутри.
Беспорядок. Явные следы боя и последовавшего за ним грабежа. Свежая кровь на мозайке, выброшенные из шкафов вещи, поваленная мебель. И мужчина в простых одеждах, что ничком лежал в луже крови на полу.
– Эй! – Ал подскочил к нему в два шага и потряс за плечи, - Эй, мужик, очнись! Ты живой?
Намертво вбитые на подкорку рефлексы взяли над ним верх – и уже спустя мгновение он, не нащупав пульса, начал непрямой массаж сердца.
На плечо легла рука – и он вздрогнул.
– Альбин, он мертв, - с грустью в голосе сказал Агрос, - Ему уже не помочь.
И только после этого Ал заметил огромную рану, зияющую на груди мужчины. С такими не выживают.
В смятении, Ал долго и протяжно выругался.
– Они пришли снаружи, - невпопад сказал Агрос, - Это не раненные.
– Кажется, наши гладиаторы нашлись, - слова ядом сочились с губ Ала.
Громкая ругань на латыни была уже совсем близко и, едва вернувшись в сознание, Ал бросил тело неизвестного мужчины и метнулся на звук. Спустя несколько секунд из-за спины раздались быстрые шаги. Агрос тоже принял решение.
– Ты вообще с нами или с ними?! – внезапно посреди ругани на латыни раздался возглас на греческом.
– То есть, по-твоему, если я с вами, я должен что… - отвечавший ему хриплый голос нельзя было ни с кем перепутать.