Перепутья
Шрифт:
– Оно нас видит, валим! – Марк подскочил к подоконнику и с силой потянул его за край туники вниз. Сципион быстро сориентировался – и спустя мгновение уже бежал за ним по длинному коридору тяжело дыша.
Вслед за светом и жаром последовал звук. Мерзкий металлический скрежет, вызывавший настолько сильное желание заткнуть уши хоть чем-то, что с ним сложно было бороться.
Дверь, через которую они сюда попали, была все еще открыта – и они, вознося молитвы всем богам одновременно, проскочили через нее
– Ч-ч-ч-что это было? – Сципион снова начал заикаться.
Марк ошарашенно покачал головой:
– Понятия не имею.
Солнце уже клонилось к закату. Они проторчали на этом странном этаже, в этом странном космосе, почти весь день, хоть он даже и не проголодался.
Это все уже было. Это все уже было с ним. Только тогда за дверью была плотная чернота, а сейчас – враждебное, ярко-красное светящееся нечто.
Отдышавшись, Марк осторожно отлип от двери и, одним жестом показав Сципиону отойти, потянул за ручку.
– Ты что идиот?! – как девчонка взвизгнул Сципион, но было уже поздно.
Дверь со скрипом открылась – и остановившееся было сердце Марка забилось вновь.
За дверью снова был привычный и хорошо знакомый коридор школы мелких.
Сдавленное «А» раздалось из-за спины. Сципион не смог выдавить из себя больше ничего.
Из школы они вышли в полном молчании. В голове роилась целая куча вопросов. Если бы с ним не было Сципиона, если бы сейчас он не сжимал в руках непонятную светящуюся продолговатую коробку для письма – Марк бы, пожалуй, решил, что сходит с ума.
– Что это было? – Сципион повторил свой вопрос только тогда, когда они уже прошли половину пути до его дома.
Марк неверяще помотал головой, пытаясь отогнать одновременно и образ плотной черноты, и образ красной фигуры, плотно засевшие в голове.
– Понятия не имею.
– Чур только взрослым не говорить. Еще одного домашнего ареста я не переживу, - Сципион нервно хохотнул.
– Заметано, - легко согласился Марк.
С чего бы ему вообще что-то говорить маме? Она точно не поверит, что они были в другом космосе - только посчитает его или сумасшедшим или фантазером.
– И еще, - Сципион открыл сумку и принялся в ней копаться. Они уже почти дошли до его дома, - Давай все это у тебя спрячем. У меня батя дома, мы проблем не огребемся, если он что-то найдет.
А маме Марка с Квинтом просто было на них плевать – Сципион, может быть, не сказал этого вслух, но его мысли были более чем очевидны.
– Ага, давай так, - сил ни спорить, ни обижаться на констатацию давно всем известных фактов, не было.
Сципион передал ему все, что стащил, - Марк теперь чувствовал себя вьючным мулом, - и как-то неуверенно махнул рукой:
– Ладно, Лепид, давай, до завтра.
– Давай, -
Дом встретил его каким-то непривычным оживлением. Марк напрягся. Оживление не значило ничего хорошего уже очень и очень давно. Кроме того – сейчас оно было максимально неуместным.
Он разулся и аккуратно заглянул в атрий. Стопку всего, что они прикарманили, он положил на столик у входа - и теперь понятия не имел, куда ее девать.
Надежды на то, что звуки шли не из атрия развалились.
Мама сидела на стуле возле имплювия и сжимала в руках какой-то свиток. Взгляд ее был устремлен вникуда и было более чем очевидно, что она в глубоком потрясении. Сбоку от нее стоял Квинт и таращился в письмо так, словно увидел лемура. Рабы суетились вокруг, но смысла эта суета, на первый взгляд, не имела.
Марк кашлянул, пытаясь привести в порядок голос, и, как будто только что ввалился, прокричал:
– Мам, я дома! – а затем сразу же вошел в атрий, неся с собой только свою собственную сумку.
Услышав его, мама вздрогнула и обернулась. Марк удивленно поднял бровь и подошел ближе.
– Что это у тебя? – не нашел ничего лучше, чем спросить, он, коротко кивнув в сторону свитка.
– Ваш отец… - начала было мама, но ее голос быстро сошел на нет.
– Что, “отец”? – насторожился Марк.
Мама на мгновение запнулась, а затем, внимательно посмотрев на него, выдохнула:
– Я вам соврала. Не было никакого назначения и никакой Сицилии. Ваш отец просто пропал. Еще в январе.
Марк подозрительно нахмурился.
– Я знаю, - кивнул он, все еще не понимая, или скорее – не желая понимать, куда же она может клонить.
Мама удивленно посмотрела на него:
– Откуда?
Марк подтянул к себе стул и сел рядом с ней.
– Мам, извини, но вся эта история была настолько шита белыми нитками, что на нее мог повестись только Квинт.
Он в принципе никогда не делал из своего мнения секрета, а то, что мама была о нем не осведомлена было попросту обидно.
Квинт отвлекся от лицезрения письма и зло зыркнул на него.
Мама кивнула, прежде чем продолжить:
– Так вот, он пропал - и мне скоро намекнули, что, если я не хочу, чтобы вы остались сиротами, мне лучше не предпринимать по этому поводу никаких действий.
Ага, так вот почему она так быстро собралась и увезла их сюда.
– А сейчас… Не знаю даже как объяснить-то. В общем, Цезарь пишет, что… Есть шанс, что он жив.
Чего-о-о?!
Марк давно утратил всякую надежду на хоть сколько-нибудь положительный исход, что сейчас смотрел на маму примерно так же, как мама минутой назад смотрела вникуда.