Перепутья
Шрифт:
– Альбин, ты с нами? – не дождавшись, спросил Гален.
Это был шанс. Возможно, последний в жизни.
Ал рвано кивнул несколько раз.
– Хорошо, - Гален заметно расслабился и снова откинулся на холодный камень.
– Но зачем ждать, пока он приедет? – недоуменно уточнил Ал, - Он… Наверняка привезет с собой еще больше охраны. Ты уверен, что мы справимся?
– А у нас есть выбор? Если мы не убьем Барбата, он достанет нас хоть из лап Аида. Казнит зачинщиков и вернет остальных назад, - отозвался Гален. На губах его гуляла мрачная улыбка, - А без своей охраны он, по-моему,
– Но у нас же нет оружия, - первичный шок прошел, обезьянка пропала – и в голове сразу появился целый список вопросов.
– А кирка чем тебе плоха? – хмыкнул Гален, - Короче, смотри, план такой…
[1] Albinus (лат.) – белый, rufus (лат.) – рыжий. Оба слова, кроме того, являются довольно распространенными когноменами.
[2] (лат., груб.) Мне конец.
[3] (лат.) Возможно, в буквальном смысле.
[4] Выдавать себя за римского гражданина было запрещено по закону и каралось смертной казнью даже для свободных.
Новобранец (Магнус I)
Сообщение от рекрутеров стало громом среди ясного и бесконечно скучного неба очередной смены, что заключалась в протирании штанов за ленивым разглядыванием мониторов системы видеонаблюдения. Официальное и расплывчатое, оно не давало никакой информации, кроме того, что его ждут через час после конца смены – и стриженные под машинку волосы сразу встали дыбом.
Ныл о том, как здесь скучно и какая у тебя тупая и нудная работа? Получай.
Еще каких-то несколько месяцев назад подобное письмо могло бы значить только одно – скорое и неизбежное увольнение с затиранием памяти. Сейчас, когда в мире не осталось ничего, кроме Фонда и диковатого человечества, от которого их отделял целый океан, никого не выкидывали с чемоданом вещей на холодные просторы безлюдного Вайоминга. Ну или во всяком случае, Магнус не слышал о таких случаях.
Возможно, ему “посчастливилось” стать первопроходцем.
Теряясь в догадках, одна хуже другой, он едва досидел до конца смены и, как только сменщики появились на горизонте, быстро сдал свой пост и побежал к рекрутерам.
Лучше быстрый и ужасный конец, чем ужас без конца.
В кабинете, куда его вызвали, сидела женщина в очках с толстыми линзами и грустно вздыхала над чем-то в ноутбуке.
– Магнус Густавссон? – она перевела усталый взгляд на него. Нервно сглотнув, Магнус кивнул, - Вы подавали свои документы на зачисление в мобильную опергруппу? – холодные мурашки побежали по спине, но Магнус нашел в себе силы кивнуть еще раз, - Мы сейчас проводим набор в МОГ Дзета-9 “Кротокрысы” и хотели бы предложить Вам место.
Что…?
Досиживая до конца смены словно на иголках, идя сюда словно на казнь, Магнус ожидал чего угодно, но только не этого.
Челюсть Магнуса с грохотом упала на пол. Во всяком случае, именно это произошло в его воображении, но в реальности он замер на месте, приоткрыв рот, и неверящими глазами пытался просверлить дырку в рекрутере.
В голове не было ни одной внятной мысли.
Словно не замечая его состояния, рекрутер продолжала:
– Вам нужно будет сдать нормативы по физической подготовке и стрельбе,
Словно болванчик, Магнус кинул еще раз и взял листок. Под бешеный стук сердца в ушах строчки расплывались и разбегались, полностью теряя свой смысл – и сейчас ему можно было подсунуть все, что угодно, даже договор дарения всего его имущества, и он бы подмахнул это не глядя.
Три кривоватые подписи в разных местах рекрутера вполне удовлетворили.
– Хорошо, - она спрятала бумаги в стол, - О времени сдачи нормативов Вам будет сообщено дополнительно. А и еще… Передайте Вашей коллеге, Третьей, пусть тоже зайдет к нам.
Так и не сказав ни слова, Магнус кивнул и вышел из кабинета.
Шок прошел только когда обрадованная новостями Третья бросилась к нему на шею – и на смену ему пришло куда более приятное ощущение. Впрочем, оно в очередной раз осталось неудовлетворенным – она рассматривала его только и исключительно как друга и все его попытки изменить это разбивались о толстую стену.
Они отпраздновали свой успех бутылкой виски – и это был последний вечер, который они смогли посвятить сами себе.
Нормативы и собеседование прошли в одно мгновение ока – и начались она. Подготовка.
Подготовка выматывала из него не то, что все силы – всю душу. После дня, проведенного на полигоне, Магнуса хватало только на то, чтобы кое-как доползти до своей кровати и за секунду отключиться до самого утра. А утром все повторялось по новой.
Никаких размышлений, никаких загонов. Сил не оставалось не только на то, чтобы о чем-то подумать, но даже чтобы подумать о том, чтобы о чем-то подумать.
И только слабый червячок сомнений периодически грыз его, напоминая о том, что подготовка, даже интенсивная, не должна была быть столь выматывающей. Их же гоняли так, словно времени было в обрез и их нужно было как можно скорее натаскать для… Чего-то.
Чего-то, про что им никто до сих пор ни слова не сказал.
В те редкие моменты, когда их все-таки отпускали с полигона, интенсивная физическая нагрузка сменялась не менее интенсивной умственной. Набранных из разных отделов Фонда, с разным образованием и разными уровнями допуска, их всех нужно было дотянуть до одного уровня – и Магнусу казалось, что даже если его сердце и выдержит физическую часть подготовки, то мозг точно лопнет от количества информации, которую в него ускоренно запихивали.
Третья справлялась со всем гораздо лучше, чем он, гораздо лучше, чем все они – старая, уже пройденная муштровка, пусть и для другой опергруппы давала о себе знать, но даже ей порой приходилось нелегко от интенсивности. Она могла об этом не говорить, но Магнус все видел по ее глазам.
К концу третьей недели подготовки из радостей в жизни осталась только одна. Еще одна неделя, и все закончится. Еще одна неделя – и никакого больше полигона, только полевая работа.
Ради этого стоило потерпеть. Ради этого – и ради того, чтобы больше никогда не сидеть на жопе бездумно таращась в экраны системы видеонаблюдения, пока мимо тебя проплывает жизнь.