Перепутья
Шрифт:
– Суд постановил, - прокашлявшись, начал Тавр, после того как гул стих и стало возможно хотя бы услышать свои слова, - Оставить приговор Квинту Сервилию Цепиону Бруту[5] и Дециму Юнию Бруту Альбину в силе. Казнь состоится…
– Погоди, Тавр, - отодвинув и Тавра и Исаврика, Гай вышел на передний край ростр. Люди внизу затихли. Тавр осекся и вопросительно уставился на него, - Квириты. Мне кажется, в порыве праведного гнева, мы все позабыли одну очень важную вещь. Да, эти двое безусловно являются преступниками. Справедливо осужденными преступниками. Однако даже у осужденных преступников
Гул, - недовольный и возмущенный, - начал было подниматься, но быстро затих, не поддержанный окружающими. Люди внизу не ожидали от него таких слов.
Даже Исаврик чуть не уронил челюсть на пол от удивления.
– Этот закон, квириты, - теперь пришла очередь Гая не давать никому перебить себя, и он собирался воспользоваться ею по полной, - Написан кровью наших предков. Вы, может быть, скажете мне, что вряд ли наши предки предполагали возможным подобное святотатство – и будете абсолютно правы. Однако в этом и притаилась самая серьезная опасность.
Люди снова затихли. Ошеломленный Исаврик дернулся было в его сторону, но краем глаза Гай видел, как Бальб схватил его за рукав тоги и медленно покачал головой из стороны в сторону.
– Может быть сейчас подобное решение и является самым честным и справедливым из всех возможных. Мой разум тоже затуманивают эмоции и мне, как пострадавшей стороне, сложно об этом судить, поэтому я могу сделать только одно – довериться в этом вопросе вам. Однако, квириты, попробуйте на мгновение заглушить свой гнев и задумайтесь. Сейчас такая исключительная мера кажется полностью оправданной. Является полностью оправданной. Но, если, - а я бы даже сказал, когда, поскольку, как и во всех других случаях, это только вопрос времени, - к власти придут люди неопытные, или же не особо чистые на руку, они распространят эту исключительную меру с людей, что действительно заслужили ее своими бесчестными поступками, на всех. Здесь и сейчас решается куда большее, чем судьба этих двоих людей. Здесь и сейчас решается путь, по которому мы все пойдем, поэтому я призываю вас, квириты, возьмите паузу, дайте эмоциям остыть и хорошенько подумайте о возможных последствиях прежде, чем принимать решение.
Толпа в задумчивости безмолвствовала и на мгновение Гаю даже показалось, что ему удалось их переубедить.
Пока Исаврик не вырвался из захвата Бальба и не выступил на передний край ростр.
– Гай Юлий, - начал он. Его зычный голос пронесся над затихшим форумом, - Я понимаю, из каких соображений ты исходишь, и я даже смог бы их принять, если бы речь шла о заговорщиках, чей опасный замысел был вовремя раскрыт и нейтрализован. Но эти двое своими действиями ввергли наше государство в пучину кровавой бойни. Не забывай, что на их руках не только твоя кровь, но и кровь всех тех, кто погиб, воюя по обе стороны конфликта. Всех тех, кто стал невинными жертвами ужасающей возрожденной практики составления списков смерти. Всех тех, кто…
Он не смог закончить свою мысль. Его слова в очередной раз утонули в разъяренных криках – и на этот раз сдержать их и призвать собравшихся к голосу разума больше не удалось.
После нескольких бесплодных попыток,
– Держи, - он протянул ему свиток с зашифрованным сообщением, - Отнеси его к Фабии, верховной весталке. И передай ей, что Кальпурния будет рада, если она присоединиться к нам сегодня за ужином, в шестом часу вечера.
– Чего?! – глаза Каллимаха расширились в удивлении, и он отпрянул.
Внизу, под рострами, возмущенно бушевала толпа. Обступившие Брутов ликторы держались за эфесы мечей, готовые к любому повороту событий – и просьба Гая должна была выглядеть максимально неуместной.
Если не знать всего.
Каллимах и не должен был знать всего.
– Того, - отрезал Гай, - Иди, и побыстрее.
Счет уже пошел не на часы, но на минуты.
– Я не понимаю, в какую игру ты играешь, но она мне не нравится, - прокомментировал Каллимах, однако все-таки взял свиток и скрылся из виду.
Споры и крики затянулись до захода солнца. Гай пытался перехватить инициативу в свои руки еще несколько раз, но разогретые Исавриком люди больше не хотели его слушать, и разве что по счастливой случайности заседание суда в какой-то момент не превратилось в кровавую стычку.
Вердикт Тавра был неизменен – и ему пришлось подтянуть в Город несколько когорт шестого для того, чтобы убедиться, что приговор не будет приведен в исполнение с нарушением процедуры, прямо здесь и сейчас, на брусчатке форума, доведенным до кипения народом.
Путь обратно в Туллианум был расчищен, и Гай шел по нему в самой голове стихийно образовавшейся колонны. Впереди мелькали спины Брутов и охранявших их ликторов, а пульс отбивал неровный ритм в голове, невольно заставляя заподозрить приближение очередного приступа.
Появление молодой девчушки в белоснежной столле весталки ничуть его не успокоило, наоборот – ускорило еще сильнее.
Неужели Фабия не могла выбрать никого постарше?!
– Ой, - девчушка врезалась в одного из ликторов. Свитки, которые она держала в руках, просыпались на мощеную дорогу, и она удивленно оглянулась.
Процессия остановилась. В повисшей гробовой тишине, Гай пробился настолько близко к эпицентру событий, насколько было возможно.
Если Тавр решит пойти на радикальные меры – так он хотя бы успеет его остановить.
– Т-т-ты что здесь делаешь? – спустя какое-то время с трудом смог выдавить Тавр. На лице его читался весь спектр эмоций.
– Сульпиций умирает и хочет что-то изменить в своем завещании, - отозвалась перепуганная до смерти девчушка, - Мне приказали отнести его ему.
В подтверждение своих слов, она подобрала упавшие свитки и протянула их Тавру.
Нахмурившись, тот быстро пробежал по тексту глазами и, когда закончил, тихо зарычал:
– Ну почему именно сейчас?!
Гай напрягся, готовый в любой момент загородить девчушку своей спиной.
– Он очень плох и дело не требует отлагательств, - пискнула та, - Ну, мне так сказали…
Ну Фабия…
Каждая собака в этом Городе знала, что Сульпиций в полушаге от того, чтобы встретиться с Хароном, и это прикрытие выглядело идеальным. Как минимум на первый взгляд.