Перерождение: Эффект Массы
Шрифт:
— Мы разделим судьбу протеан.
С едва слышным хлопком закрылся компьютер, Гаррус отложил его на край, положил на крышку датапад, подвинулся и осторожно обнял за плечи. Сарен молча смотрел на меня, перебегая взглядом на Гарруса, на Найлуса. В эмоциях — гулкая пустота. Глаза — непроницаемые. Он верит в победу еще меньше, чем я. Вдохновляюще.
— Насколько он силен? — тихо спросил Гаррус.
Сарен медленно поднял голову, хмуро глядя в яркие голубые глаза. Гаррус еще не утратил надежды и веры в лучшее… пока.
— Ты действительно хочешь это узнать?
— Да.
— Хорошо. Я покажу. Слова не передают сути. —
Сарен — точно отморозок без тормозов! Он предлагает Гаррусу просмотреть свои воспоминания. Напрямую. С передачей всех чувств, мыслей, ощущений тела. ВСЁ. Гаррус просто проживет за него этот период жизни. Никаких тайн. Никаких недомолвок. Жестокое, безжалостное решение как ответ на сложный вопрос.
— Ты уверен?
С глазах — усмешка и непробиваемая уверенность.
— Полагаешь, мне есть что скрывать?
Недосказанное "от вас" повисло в воздухе.
— Как пожелаешь.
— Не возражаешь?
Сарен только качнул головой на осторожный вопрос Найлуса.
— Если хочешь испортить свое мнение обо мне — не буду мешать.
Сволочь. Но — честная.
Мне не требовались никакие лишние приготовления. Мгновение на установку ментального канала и объединение разумов в единую связь.
— "Начинай. Ты знаешь, что делать."
Согласие. Краткая пауза: он выбирает точку начала. Я получила нужный отклик. Есть… Первая встреча с Властелином? Он решил показать ВСЕ?
— "Ты уверен, что хочешь показать именно с этой точки?"
— "Вам стоит знать." — спокойствие и бесстрастность. — "Я не хочу, чтобы правда о моих поступках всплыла в неподходящий момент от кого-то другого." — легкий отблеск иронии и тень затаенного страха. — "Раз уж вы стали моей семьей."
Резонно. Полное доверие? Ха! Доверие… Это — фактически вывернуть душу наизнанку! Я сформировала нужную виртуальную среду, завязала ее на точку начала и погрузила нас всех в чужую память.
Четырнадцать лет жизни пронеслись за восемь часов, оставив после себя бурю эмоций и желание оторвать Сарену его гениальную башку, которой он не всегда пользовался по назначению. Наделал он ой как много… Воистину безжалостная аморальная сволочь. Он вплотную приблизился к определению "бездушный". А ведь в свои семнадцать лет был таким хорошим и правильным пареньком… Да уж… классический пример "что выросло, то выросло".
Из слияния я выводила предельно аккуратно, первым отключив Сарена. Для него увиденное не было ни новостью, ни шоком. Просто воспоминания о былом. А вот для Найлуса… и, тем более, для Гарруса…
— Сейчас я бы не отказался напиться. — прошептал Найлус, хмуро глядя на названного брата. — До потери чувства реальности. Пока я кое-кого не придушил.
Сарен фыркнул, показывая свое отношение к сказанному, но легкий отблеск здравой опаски промелькнул. Найлус — самый физически сильный из них троих, лишь ненамного уступая учителю в мастерстве убиения себе подобных. И не очень подобных.
Гаррус с тихим придушенным стоном рухнул на спину, сжимая голову руками.
— Сарен. Ты не отморозок. Ты просто больной на голову. — едва слышно пробормотал он подрагивающим голосом.
Ехидный смешок.
— Я предупреждал.
В ответ — заковыристый матюг и подробное пояснение, куда он может пойти со своим предупреждением. Но — беззлобно. У Гарруса экстренно
Что самое интересное, отторжения увиденное не вызвало ни у кого, хотя Сарен за эти года сделал… многое. Я-то понятно. Импринтинг этого просто не допустит, что бы там Сарен не сделал. Для меня это все будет нормально, естественно и в порядке вещей. Найлус же… кое-что он не только видел, но и участвовал. Странно, что Гаррус отреагировал удивительно спокойно, просто приняв точку зрения и логику действий сородича.
— Зато теперь вы знаете.
— Если еще раз заикнешься об Иден Прайм, я тебя отравлю какой-нибудь интересной дрянью с продолжительным эффектом. — флегматично пообещал Найлус, не оставляя и тени сомнения в серьезности своих слов. — Рир, ты же его потом откачаешь?
— Даже не сомневайся.
Сарен удивленно моргнул, пристально всматриваясь в яркие зеленые злые глаза. Удивление и растерянность щедро залила ментал. Перевел взгляд на Гарруса, услышал еще один матюг и пожелание засунуть свою недоверчивость в… целый список интересных мест. Вдогонку полетело:
— Всегда мечтал о старшем брате. — Вакариан нахально ухмыльнулся во весь частокол острых клыков, ехидно глядя в растерянные синие глаза.
— У тебя их теперь два. — усмехнулся Найлус.
— Я так и понял. — Гаррус лениво отмахнулся, перестав морщиться от прострелов боли. — Зато у вас сестра появилась. Она такое прибавление в семье… оценит.
Гаррус и Найлус дружно заржали, вспоминая Солану Вакариан и ее "добрый, ласковый и покладистый нрав", приведший девушку на службу в Черную Стражу.
Сарен усмехнулся. Во время слияния всегда происходит частичный обмен воспоминаниями, даже если изначально это не планировалось. Такой себе побочный эффект. Найлуса Сарен и так знал, как облупленного, а Гаррус… За восемь часов утекло достаточно воспоминаний, чтобы Артериус смог понять и принять молодого сородича как родича. И про его родню знал так же хорошо, как и сам Гаррус. Слияние — вообще занятная штука, как и любое порождение менталистики. И такое же необратимое: информация уже утекла, отношение поменялось, и теперь никакие слова ничего не изменят. Что такое слова, если ты прожил чужую жизнь, принимал те же решения, чувствовал весь спектр эмоций? Ни одни слова не убедят.
— Это был экстремальный метод. — я покачала головой.
— Самый действенный, который я знаю. Дает ответы на ВСЕ вопросы.
С этим — не поспоришь.
— А если бы возненавидели? — с интересом спросил Гаррус.
— Лучше уж сейчас.
Недосказанное решение этой проблемы так и повисло в воздухе. Найлус вздохнул, качнул головой. Сарен как всегда практичен и совершенно не умеет хоть чуть щадить чужие чувства.
О Властелине мы не сказали ни единого слова. Мы даже не поднимали эту тему. Увиденного… достаточно. По глазам самых близких мне разумных я видела: они все прекрасно поняли и осознали, но никто из нас не будет отказываться от попытки сделать то, что мы собирались сделать. Особенно — сейчас.