Перерождение: Эффект Массы
Шрифт:
Вот и сейчас, сидят, наблюдают за Сареном и молча болтают. О чем? Решают, что с ним делать, делятся впечатлениями, отношением, ощущением и сомнениями. Еще бы научить их не выпадать из реальности во время такого разговора, а то эти подзависшие выразительные рожи вызывают у неосведомленных разумных вполне закономерное недоумение.
— Как я понимаю, вы уже давно в состоянии так разговаривать? — вкрадчиво задал вопрос Сарен, пристально всматриваясь в одухотворенное лицо Найлуса.
— Заметил уже? — вытянув ногу, я пнула замершего на середине движения Найлуса в бок.
— Сложно не заметить. — тихий смешок.
Найлус заморгал и вопросительно глянул на меня. На мой укоризненный взгляд смущенно моргнул, а потом усмехнулся.
— Так — удобно.
— Так я и не спорю. — я улыбнулась, вновь улегшись на кровать.
Сарен за нашим общением наблюдал с каким-то не слишком мне понятным интересом, что-то обдумывая. Я, конечно, могла бы узнать, что он задумал и над чем размышляет. Но… доверие предполагает доверие. Иногда лучше не знать. Иногда не стоит знать. И сейчас — как раз такая ситуация. Захочет — расскажет. Тем более, импринтинг гарантирует его верность и доверие. Собственно, это и было причиной такого выбора. Не доверяет сам себе после фактического предательства. Жестко обрубил все пути отступления, сомнения и колебания. Безжалостный выбор. И по отношению к себе, и ко мне. Красавец, мать его…
— Полагаешь, я ошибся? — тихий хриплый голос над головой.
Я даже глаза не открыла.
— Будет твой выбор ошибкой или нет — зависит исключительно от нас. От всех нас.
— Выбор есть всегда? — саркастичный вопрос.
— Ага. Даже если варианты не нравятся, они есть. Всегда.
И опять яркое поверхностное воспоминание — мои же слова в том давнем разговоре на Цитадели. Помнит же… О, а это что? Сомнения? Надо же, даже его непрошибаемое равнодушие к себе поколебало. Это о чем это он так? Мне даже не надо было погружаться в его разум: он слишком громко думал.
— Думай чуть спокойнее. Еще немного, и мне будет сложно закрываться. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твои мысли перестали быть для меня чем-то неизвестным.
Сарен чуть вздрогнул, эмоции вскипели, мысли заполошно заметались, но он быстро взял себя в руки и успокоился.
— А если не будешь закрываться?
— Это как громкий шепот в огромном пустом ангаре.
Аналогия была понята верно.
— Пожалуй, я пока сохраню ЭТО в относительной тайне. — ироничная усмешка.
— Да как хочешь.
Разговор плавно перешел на ненапряжный треп. Сарен быстро разговорился, и уже на пару с Найлусом рассказывали мне и Гаррусу о своих совместных миссиях. За шесть лет совместной работы эти двое успели отметиться по всему Скиллианскому Пределу и Траверсу, нажив немало врагов. А я слушала и, мягко говоря, изумлялась все больше и больше. Каждая вторая миссия легко могла бы закончиться смертью или Сарена, или Найлуса, или их обоих, а оба Спектра с юмором описывали эти моменты как само собой разумеющееся и вполне нормальное. Прав Рекс — отморозки без намека на тормоза и инстинкт самосохранения.
Сарен рассказал, как вытаскивал тогда еще ученика из горящего завода, когда тот надышался угарного газа пока взламывал замок. Тот в ответ выразительно описал, как вылавливал драгоценного учителя из реки, куда его смыло при подрыве дамбы: Сарен, как и все турианцы, плавать не умеет совершенно, и не утонул только из-за быстрого течения и чистой случайности, принявшей вид выдранного с корнями дерева. И все это сопровождалось яркими ментальными образами-воспоминаниями: окосевший от токсичных испарений тихо хихикающий Найлус и матерящий его на чем свет стоит Сарен, весь в жирной саже и копоти, мгновение спустя — мокрый, замерзший и злющий Артериус и уже его матерящий порядком струхнувший Найлус, оба — в вонючем буро-зеленом иле. Мгновение, и новый образ — двое Спектров, замерзшие до потери чувствительности тела, раскапывают погребенный лавиной снегоход, и тут же — воспоминания о выматывающем затяжном беге сквозь джунгли на пределе сил от огромной зубастой бронированной твари, которую не взял даже гранатомет и станковый пулемет форпоста, прыжок с обрыва в океан, паника от глубокой воды, волны, выносящие на камни, и утомительный переход к кораблю за две сотни километров
За этот день я узнала о них больше, чем за последние два месяца. А потом разговор плавно свернул на те года, когда два Спектра работали отдельно. Найлус рассказал о задолбавшей его юстициаре азари, преследующей с поразительным упорством уже четыре года, и о тех мелких подставах, которые он оформлял, чтобы в очередной раз избавиться от опасного противника.
— Я уже начал думать, что ее проще убить. — признался Найлус.
— Я вообще не понимаю, почему ты этого еще не сделал. — приподняв надбровный щиток сказал Сарен. — От таких противников следует избавляться незамедлительно.
Найлус пожал плечами.
— Неохота связываться с корпусом юстициаров. Они там все на голову больные и очень мстительные.
— Ты забыл, как убивать незаметно, не навлекая на себя подозрений?
Найлус поморщился на вполне справедливые слова старшего братца.
— Не хотелось бы, но если она продолжит преследование — придется.
А ведь Самара его порядочно достала. Похоже, нам придется в свое время разбираться с этой дамочкой. Но — не сейчас. Сейчас слишком фанатичный юстициар блекнет на фоне предстоящей встречи с Властелином. Вот если мы переживем встречу с Назарой… вот тогда уже можно будет строить планы на будущее. Хотя бы — на ближайшее.
— Если это будет единственным способом ее остановить — убьем. — сказала я. — Сейчас меня больше волнует вопрос Властелина.
От Сарена полыхнула волна противоречивых чувств.
— Я изучал его четыре года, пока он был в спячке. — короткая пауза. — После своего пробуждения, Властелин не стал отказывать мне в возможности познать его.
Интонация и построение фразы заставила нас всех напрячься.
— Насколько он совершенен?
— Он безупречен. — признался Сарен. — Его броня уникальна: конгломерат нанитов в пластичном органическом материале, способном менять свои физические характеристики. Самоподдерживающаяся колония, обладающая свойством к самосовершенствованию и изменению себя. Это то, что моим ученым удалось понять. Что за материал — я так и не получил ответа. У нас нет даже близких аналогов.
— "Мы за гранью вашего понимания".
– пробормотала я.
Короткий кивок.
— Его слова.
— Наниты те же, что и используемые при индокринации?
Короткое покачивание.
— Меньше, совершеннее, универсальнее. Органическая технология, сродни естественным системам организма.
Я резко села, пристально всматриваясь в синие глаза.
— Ты хочешь сказать — Властелин — не машина?
— Смотря с какой точки зрения смотреть. Его, несомненно, создали. Он — искусственный интеллект. Кто-то его спроектировал и сотворил. На этом все сходства с машиной заканчиваются. — Сарен поджал ногу, принимая любимую им позу, положил правую руку на колено. — Структура его платформы напоминает организм живого существа, в котором ядро заменяет пищеварительную систему, обеспечивая его энергией. У него есть аналог нервной системы, по сути своей работы ничем не отличающийся от нашей, он способен регенерировать и самовосстанавливаться. Разум у него полноценный: он способен не просто усваивать и обрабатывать информацию, но и делать выводы, принимать решения, руководствуясь не только логикой, но и собственными желаниями, порой, идущими вразрез с логикой и здравым смыслом. У него развитая личность. Он способен на эмоции и может легко их распознавать: на моей памяти он ни разу не ошибся с трактовкой поведения разумных.