Перерождение. Часть 2
Шрифт:
Его мать, молодая, но удрученная жизнью женщина, поведала невеселую историю своей жизни.
Сына она родила рано, не достигнув еще восемнадцати лет. Как и многие девушки курортных мест, она с детства видела сказочную жизнь, каждое лето разворачивавшуюся перед ее глазами. Прогуливаясь в праздничной толпе по нарядной набережной, она представляла себя на месте вот той девушки, сидящей с молодым симпатичным парнем за столиком кафе, или вон там, на палубе прогулочного катера, в обнимку с улыбающимся красавцем кавказской наружности.
Со временем, детские мечты уступили место более прагматичным
Она, конечно, любила свою бабусю, заботилась о ней, как никак, прожили вместе почти десять лет. Родители отправили ее сюда еще до развода, как-то оставив погостить до конца лета, да так и «забыв» о ней на долгие годы. И Лида ничуть не жалела, что поменяла семью с бесконечно спорящими родителями на тихую спокойную жизнь с бабушкой. Небольшими деньгами их снабжали оба родителя, поэтому нужды, как и особого достатка, она не видела. Также, как и своих родителей, позже устроивших свою жизнь каждый сам по себе. Короткие летние наезды матери на море были заполнены поучениями, жалобами и обещаниями, которые никогда не выполнялись. Потому девочка в дни ее приезда старалась как можно меньше появляться дома, перекладывая все хлопоты по приему родственников на плечи бабушки.
После школы, едва сдав выпускные экзамены, она подала документы в ВУЗ, выбрав из немногочисленного списка имеющихся в их небольшом курортном городке филиалов. Но не сложилось…
Лишь только оттанцевав на выпускном вечере, она встретила свою первую, впрочем, ее же и последнюю, любовь. Поступление в институт было благополучно забыто за ненадобностью, потом случился Валерик… А любовь всей жизни мгновенно испарилась без следа, без адреса.
После много всего было – истерики, скандалы, попытки покончить с собой. Бабушка все это перенесла стоически и смогла убедить Лиду сохранить ребенка. Она и до сих пор помогает им, чем может. А вот Валера… Глаза женщины наполнились слезами. Они поздно заметили, что ребенок не такой, как все – излишне пугливый, неконтактный, молчаливый. И как приговор – аутизм. Лида винила себя, свои необдуманные действия во время беременности, и полностью посвятила себя малышу, поставив крест на личной жизни. Вот и вся история.
Сейчас Валера находится на домашнем обучении, все потихоньку наладилось.
Только вот эта необъяснимая тяга к морю. Появилась она года два назад, и выражалась не так явно. Просто мальчик все время стремился сюда. Мог часами смотреть на воду, причем купаться не любил и плавать не умел. А теперь и вовсе странно – бежит к морю, выйдет на волнорез и смотрит. Ни мать, никого другого не подпускает, кричит, руками машет. Только и остается что наблюдать издалека, да Лида и сама уже привыкла бывать здесь. Нравится ей море, дельфины часто приплывают, кажется, их стало больше в это лето.
А Митя видел очередную сказку – вынырнувшую из воды Машу, подлетевшую вверх не менее полуметра, мелькнувшую спину дельфина, ушедшего в воду, чтобы тут же вытолкнуть на поверхность бесчувственного мальчика и пропасть в море.
С этих пор на волнорезе часто видны два силуэта Мити и Валеры. Они общаются между собой, Митя пересказывает мне иногда их беседы. Валера говорит, что слышит и понимает дельфинов, и тогда ему показалось, что они его зовут к себе, поэтому он, не думая,
Лида со слезами на глазах наблюдала за мальчиками. Митя – первый посторонний человек, которого ее сын подпустил к себе, и она не знала, как угодить мальчику и всем нам.
* * *
Неделю спустя после нашего приезда к нам выбрался Иван Данилович. Лето, как обычно, он проводил на байкальской базе и только приняв всех детей, смог оставить их на пару недель на помощников.
На следующий день, предоставив Митю заботам Маргариты, мы впятером собрались в нашей небольшой гостиной. Все понимали, что разговор предстоит серьезный. Затянувшееся молчание нарушил Данилыч.
– Маша, собственно, сейчас мы собрались только для того, чтобы посвятить тебя в суть нашего проекта. Думаю, ты и сама уже кое о чем догадываешься, но начну сначала. Мы все сообща решили организовать детский Центр помощи малышам при Институте Аномальных Явлений.
– Да, Наставник – я впервые назвала его открыто этим именем. Созрела. Глядя ему в глаза, я хотела передать свои чувства, глубочайшее уважение за его работу, просьбу на руководство и многое другое. – Я тоже считаю, что это необходимо.
– Сейчас мы создаем группу для работы с малышами сразу после рождения. И хотели бы пригласить возглавить ее знакомого тебе Александра Александровича. Помещение для центра стараниями Алексея Николаевича будет готово к сентябрю. Собственно, все, кого ты здесь видишь, и есть инициативная группа и руководство Центра. Алексей взял на себя заботы организационного плана, Николай – текущие хлопоты по строительству и, в дальнейшем, функционированию комплекса. На мне, само собой, методическая сторона. Ольга – будущий директор. Маргарита ничего не обещала, но, надеюсь, тоже примкнет к нам.
Он помолчал, ожидая, что я буду задавать уточняющие вопросы, но мне все было ясно. Я много думала об этом и пришла к тем же выводам. Только они, молодцы, сразу решили вопрос с материальной частью.
Помедлив немного, Данилыч продолжал.
– Хорошо. Если для тебя все ясно, то ты понимаешь и следующее – группа лиц, которые будут привлечены к работе, вынуждена будет приобщиться и к предмету исследований, то есть непосредственно к детям. Ты у нас на сегодняшний день самый младший член группы. И нам бы хотелось в дальнейшем, хотя бы на несколько лет, сохранить это втайне даже от будущего коллектива центра. Но вот Александр Александрович… боюсь, его придется привлечь в инициативную группу, то есть полностью открыть все карты. Здесь мы ждем твоего решения.
– Я совершенно согласна. Сан-Саныч замечательный доктор и прекрасный человек. Я даже хотела… – тут я прикусила свой длинный язычок, коротко взглянув на Ольгу, и начала выкручиваться – мне мама рассказывала о нем, если бы не он, неизвестно, что со мной было бы.
Мне было стыдно. Щеки горели, я едва смогла взглянуть на Ольгу. Спасибо ей, она только слегка приподняла бровь в недоумении, но больше ничем не выдала, что обнаружила мое вранье, но, улыбнувшись, спросила:
– Маша, а ты не хочешь сама поговорить с Александром? Он наверняка помнит тебя, думаю, ты будешь самым весомым аргументом в пользу нашего центра – она рассмеялась. Представив картину переговоров с доктором засмеялась и я, остальные тоже подхватили.