Перерождение. Часть 2
Шрифт:
С этим заключением, я встала из-за стола, толкнула в бок Митьку, и мы потихоньку стали пятиться к двери, пока нас никто не тормознул.
– Пойдем? – заговорщически шепнул мальчик, когда мы выбрались из дома.
– А ты предупредил кого-нибудь? – я оглянулась на дверь.
– Нет – потупился Митя – подожди меня вот там, я сейчас – он показал рукой в сторону дорожки, ведущей в поселок, и скрылся в доме. Минут через пять он вышел, молча показал большой палец и вприпрыжку побежал за мной, обгоняя
– Один… два… три. Этот! – Митька указал на небольшой аккуратный дом, стоящий во дворике за раскидистыми кустами ранней черешни, уже манящей желто-розовыми блестящими ягодами.
Мы остановились у невысокого палисадника, хорошо, что он сделан из штакетника, а не из новомодных бетонных панелей в два метра высотой. Через щели в заборе дворик прекрасно просматривался, но здесь никого не было. И не мудрено, около семи уже, самое время ужинать. Постояв еще минут пять, переминаясь с ноги на ногу, мы уже решили вернуться домой, как дверь открылась, выпуская невысокую сухонькую старушку, несущую таз с мокрым бельем. Старушка прошла пару шагов по направлению к нам и свернула в сторону.
– Ох, сейчас уйдет – испугалась я и закричала – извините! Вы не подскажете?
Старушка остановилась, подслеповато прищурившись, вгляделась и, опустив таз на землю, легкой, совершенно не старческой походкой направилась к нам.
– Простите, я – Маша, это Митя. Нам нужен Валера. Нас его мама Лида пригласила.
Она несколько минут молча смотрела на нас, а потом с болью в голосе, не скрывая скатившихся слез, тихо ответила дрогнувшим голосом.
– Вы что-то напутали, дети. Не могла Лида вас пригласить, Валера болен, он ни с кем не общается.
Она развернулась, собираясь уйти, но я опять позвала ее.
– Я прошу прощения, не знаю вашего имени… – помолчала в надежде, что она назовет себя, и, не дождавшись, продолжила – нас на самом деле пригласила Лида, позовите ее, пожалуйста.
– А ее дома нет – с интересом разглядывая меня ответила старушка – как привела Валерика, так и унеслась. И когда это она вас успела пригласить?
– Да мы на пляже познакомились, и с Валерой тоже. А его вы не могли бы позвать? Он нас ждет, мы обещали, что придем.
– Бог с вами! Не выдумывайте! – сердито замахала она руками – как он может вас ждать… – и застыла, услышав за спиной.
– Бабушка! – Валера смотрел на мою расплющенную между штакетинами физиономию и несмело улыбаясь приближался к нам. – Это мои гости. – Он со счастливым выражением лица откинул запор и распахнул калитку, приглашая нас войти.
– Батюшки светы! – Всплеснула руками старушка – Внучек! – И засеменила вдруг следом, смахивая слезы тыльной стороной руки, забыв и про распахнутую настежь калитку, и про белье…
Не проходя в дом, мы устроились здесь же во дворике, за круглым садовым столом – старым, с растрескавшейся от времени деревянной столешницей. Баба Лена, как она все же представилась, то
Время было позднее, поэтому, пообщавшись немного, мы засобирались домой. Да и мальчику пока не стоит перегружать нервную систему. Уже выходя из калитки мы увидели весело чирикающих Лиду и Ольгу, пришедшую с Ванькой встречать нас.
* * *
Глава 14. ч.2
Мужской квартет в нашей гостиной даже не думал расходиться. Сан-Саныч с ходу вошел в тему, как говорится, и с увлечением что-то рассказывал, Данилыч кивал головой, изредка вставляя слова, а дед с Алексеем спорили о чем-то своем. Завидев нас, доктор остановил рассказ и приподнялся с намерением переключиться на новую тему, но Данилыч положил ему руку на плечо и с небольшим усилием усадил обратно.
– Нет, Саша, не сегодня. Устали все, поздно уже, да и детям спать скоро.
Сан-Саныч скорчил разочарованную мину и обреченно вздохнул.
– Ты вот во сколько утром встаешь? – продолжал Данилыч.
– Рано – буркнул недовольный доктор.
– Вот и прекрасно. Завтра в начале седьмого приходи на наш пляж. Мы с Машей тоже раненько встаем. Да здесь почти все ранние птички, даже Ванька. – усмехнулся он. – Договорились? Там и поговорим. А сегодня что на ночь глядя беседы затевать. Все, давай провожу, пора хозяевам отдых дать.
Он поднялся, подошел к брошенной у порога сумке, закинул ее на плечо и вышел на улицу. Сан-Саныч смущенно попрощался со всеми и направился следом.
* * *
Раннее утро на море – это нечто! Зеркальная гладь воды, еще, не позолоченной первыми лучами солнца, не нарушенной ни единым дуновением ветерка, но уже отражающей разлитый в утреннем воздухе свет. Словно гигантское зеркало высвечивает под собой темную манящую глубину, сдерживаемую лишь гладкой серебристой пленкой на его поверхности.
Я люблю эти мгновения. Приезжая на море, каждое утро я бежала сюда, чтобы успеть увидеть смену настроений своего божества.
Пройдет всего несколько минут и покроется оно мелкой рябью, побегут друг за другом легкие барашки, стремясь наперегонки добраться до берега.
Я огорченно вздохнула, не изменив любимой позы с притянутыми к груди коленками и склоненной на одну руку головой, когда, разрушив очарование момента, рядом опустился Сан-Саныч. Какого рожна в такую рань поднялся! Даже Данилыч еще спит.
– Скучаешь?
Он это серьезно? Отвечать я не стала, что тут ответишь. Зачем тащиться на берег, чтобы скучать? Это можно с огромным успехом и дома на диване делать, а еще лучше и вовсе в постели.
Мы посидели молча несколько минут, потом подошел Данилыч. Он обнял меня за плечи и посмотрел в глаза.