Перерождение. Часть 2
Шрифт:
* * *
Глава 23. ч.4
– Ой, Маша! Я только сейчас заметила, какие у вас одинаковые глаза! – Юна лукаво смотрела на нас с Данилычем – вы, случаем, не родственники?
Мы смотрели на нее, вытаращив одинаковые, по ее словам, глаза, и не могли понять, что она этим хочет сказать. Мало ли похожих глаз.
– И не смотрите на меня так озадаченно, лучше поройтесь в родословных. Думаю, что-нибудь обязательно раскопаете. А еще попробуйте сфотографироваться оба и рассмотрите внимательно снимки. Интересно будет.
Мы переглянулись, по-новому взглянув друг на друга. Я даже голову
Юна тихо посмеивалась, глядя на нас, как на малых детей, увидевших новую игрушку. Понимала, что теперь мы на крючке, и пока не выясним все возможное про себя и своих предков, не успокоимся. Я сразу вспомнила, что когда-то просила Алексея поискать данные на моих биологических родителей, но за текущими событиями все так и забылось. И вот пришел срок вспомнить. Неспроста Юна заговорила об этом. Незачем ей без нужды нас от дела отвлекать.
– Девочки, глазки на потом оставим, а сейчас у нас Тимур на повестке дня. Я могу, конечно, отодвинуть дела и полететь в Крым. Но, боюсь, я уже не успеваю.
Мы коротко переглянулись, собственно, нам между собой и говорить уже практически не нужно было. Я хорошо освоила не только мысленную речь, но и общение без словесной формы даже в голове. И только в моменты сильного волнения переходила на привычную для моего сознания форму беседы.
– Да, пожалуй прямо сейчас и нужно нанести визит.
– Юна! Ночь на дворе! – Ужаснулась я. – Какие визиты в такое время?
– Ну, положим, до ночи еще далеко. А потом, часовой пояс совсем другой, так что мы пока еще в рамках приличия. Только поторопись, времени на самом деле немного.
– Так мы прямо домой к нему пойдем?
– Конечно, с родителями нужно познакомиться, пообщаться.
– Тогда подожди, я сейчас! – и я побежала к Вере на кухню. Иван Данилович проводил меня недоуменным взглядом, а Юна только улыбалась вслед. Вернулась я минут через десять с авоськой приличных размеров, куда Вера покидала гостинцы, какие нашла под рукой – пироги, конфеты, печенье и даже пачку настоящего индийского чая. Тимур мимоходом заметил, что семья у него большая и ему придется на заработки ехать. Значит, ввалившись в дом без предупреждения, можно поставить хозяев в неловкое положение, если нечем угостить будет.
Данилыч одобрительно смотрел на меня, будто я была его ребенком и только что сдала экзамен. А Юна встала с дивана, подошла и взяла пакет у меня из рук, одновременно приобняв за плечи.
Как это у нее получается, пока не могу понять. Никаких спецэффектов, порталов, серебристых пленок, как я полагала, начитавшись разного в инете. Мгновенно мы оказались на тихой улочке небольшого татарского поселения перед деревянной калиткой, ведущей на участок. Дом располагался чуть дальше, отделенный от улочки двумя рядами посадок вишни. Здесь еще было светло, но как всегда на юге, темнело быстро и резко, и этот час уже приближался, неуловимо изменяя окружение.
Не тратя времени на удовлетворение своего любопытства, я толкнула калитку и не думая ступила во дворик. И тут же поплатилась за свое легкомыслие. Черный вихрь, мелькнувший перед глазами, сбил меня с ног и поставил лапу на грудь, игриво поглядывая на новую игрушку. Я даже испугаться не успела.
–
– Не бойтесь, он не кусается, он добрый. Только молодой еще – степенно оправдывался он – поиграть любит, а сил ого-го сколько! Вставай – он протянул мне руку – пойдем, умоешься.
А на крыльцо уже выбежала невысокая худенькая женщина, видимо, мать семейства. Запричитала, захлопотала, взяла меня за руку и потянула за собой, попутно оглядывая, все ли в порядке.
Пока меня отряхивали, умывали, приводили в порядок, девочка лет пятнадцати, такая же невысокая, худенькая и шустрая как мать, быстро накрыла стол к чаю, куда к сиротливо лежащим лепешкам Юна выкладывала наши гостинцы. Попутно беседовала со старшей девочкой, не забывая незаметно одаривать малышей сладостями. Счастливые темные глазенки сверкали из-за столешницы, с детской непосредственностью разглядывая такую красивую гостью.
Через несколько минут мы уже сидели за столом и пили ароматный чай с травами. Ммм… как же я люблю крымский чай! Я пристрастилась к нему еще в прежние времена, когда не было и намека на свободную торговлю. Мы покупали его у бабушек, украдкой от милиции продававших душистые пучки горного разнотравья. А потом, тихими вечерами под звездным южным небом, часами просиживали за чашкой охлажденного душистого напитка.
Асия, мать этой оравы, угощала нас, не задавая вопросов. А Регина, старшая дочь, бросала мимолетные взгляды на дверь, словно поджидая кого-то. И действительно, не прошло и пятнадцати минут, как дверь открылась и на пороге появился высокий крепкий, черноволосый и черноглазый красавец, почти точной копией которого, если сделать скидку на возраст, был Тимур, вошедший следом. Оба застыли у входа, оглядывая стол, нас, радостные рожицы детей. И если Тимур не смог сдержать счастливой улыбки при виде Юны, то мужчина слегка нахмурился. Асия быстро вскочила на ноги и подбегая к мужчине заговорила на татарском, из чего я только поняла имя – Мурат.
Но Юна синхронно переводила мне ее речь. Асия объясняла, что гости, то есть мы, появились неожиданно и Ричард повалил девочку, поэтому она пригласила детей в дом и помогла девочке умыться. А сейчас они только что приготовили чай и ждут его с сыном ужинать. И она еще не успела ничем попотчевать нежданных гостей, решила подождать мужа и сына.
Морщинка на лбу Мурата разгладилась, и он неожиданно открыто улыбнулся, поздоровался и тоже добавил фразу на татарском. Велел кормить всех ужином.
Пока женщины тихо и незаметно накрывали на стол, потеснив сладости и выставляя сыр, брынзу, мясо, лепешки, отварной картофель и зелень, мужчины скрылись ненадолго за перегородкой и вышли уже в свежей одежде. Сам собой завязался разговор между Юной и Муратом. Остальные, и я в том числе, молча ужинали. Несмотря на совсем недавний ужин дома, мы с подругой не отставали от других и дружно подъедали все, что было выставлено на стол.
Тут только я поняла, сколько средств необходимо заработать вот этому человеку, чтобы трижды в день накормить свою семью. Еще десять минут назад стол ломился от выставленных блюд, а сейчас на тарелках робко ютились жалкие остатки. Да, мужественный человек этот Мурат! Я насчитала за столом восьмерых детей.