Перерождение
Шрифт:
— Это касается только тебя и меня, — шепчет Клео. — У меня началась проблема. Такая же как и у тебя.
— И у меня? — удивляюсь я. — Клео, что происходит? Что случилось?
— Дело в том, что у меня тоже возникло тёмное видение.
Её слова ударяют меня как кинжалом. Нет! Это невозможно! Это же Клео! Клео Сертори. Самая добрая девушка. Зачем ей это?
— Объясни, что случилось, — требую я.
— Началось всё этой ночью, — начинает Клео. — Когда я ложилась спать, почувствовала небольшую головную боль. Совсем лёгкую. Я выпила таблетку, и боль прошла. Я успокоилась и легла
— Что ты конкретно увидела? — спрашиваю я.
— Я увидела тёмный лес. Была глубокая ночь, — Клео начала запинаться, — я слышала крики. А ещё я видела лицо парня.
— Какого?
— Марселя, — твёрдо произносит Клео, — по твоим описаниям всё сходится. Это был Марсель. И он нёс кого-то на руках.
— Ого! — восклицаю я. — То есть ты видела тёмный лес и Марселя, который нёс кого-то на руках?
— Да, — кивает Клео, — как думаешь, что это значит?
— Понятия не имею, — вздыхаю я и пожимаю плечами. — Может, ты тоже как-то связана с Ребеккой?
— Но причём тут Марсель?
— Я не знаю.
— Теперь я понимаю, что ты чувствовала, когда видела воспоминания, — произносит Клео. — Теперь я понимаю, как тебе было больно.
— Моя боль была гораздо хуже твоей, — говорю я, — но я терпела.
— Ты сильная, Эмма. Всегда тобой восхищалась, ведь ты моя лучшая подруга. И только тебе я могу доверять.
— И поэтому ты не захотела рассказывать это Рикки и Белле? — уточняю я.
— Да, — соглашается Клео. — Тебе я верю, ведь ты сама такое испытала.
— И до сих пор испытываю, — шепчу я.
Клео смотрит на меня с сочувствием.
— Что будем делать? — спрашивает она.
— Всё просто. Нужно держаться вместе, — отвечаю я.
— Нам нужно как-то связаться с Ребеккой Майклсон, — говорит Клео.
— Я знаю.
— Но как?
— Что-нибудь придумаем, — уверенно заявляю я, — мы узнаем всю правду. Я обещаю.
========== 9. ==========
« Я почувствовала, как жизнь снова вернулась ко мне. Было немного непривычно вдыхать кислород. Неудивительно! Я столько недель была мёртвой от клинка. Хотя… Клаус закалывает меня клинком каждые несколько лет. Я уже привыкла. Но в этот раз меня заколол не он. Противная девка-двойник.
Проснувшись, я ощутила, как злость переполнила меня. Мне хотелось кого-нибудь убить. Возле меня находился тот самый клинок, пропитанный пеплом из белого дуба. Я взяла в руки клинок. Привстала. Прислушалась.
— Отныне я буду поступать по-своему, — донёсся из соседней комнаты голос Элайджи.
Хм… Видимо, это он вытащил клинок. Стоп! А кто же тогда спас Элайджу? Насколько я помню, Клаус и его заколол. Я услышала ещё чьи-то шаги и удивлённый голос Клауса:
— Кол!
— Давно не виделись, братец, — усмехнулся Кол.
Ого! Теперь и Кол жив! Пора действовать. Прислушавшись, я услышала ещё чей-то быстрый шаг.
—
А затем раздался крик. Я сжала в руках клинок и пошла вперёд. И я появилась вовремя. Я перегородила Клаусу дорогу, когда он пытался сбежать.
— Ребекка? — удивлённо взглянул он на меня в надежде на то, что я его прикрою.
Но я была ужасно зла на него и, не жалея всех своих сил, вонзила клинок ему в живот. Клаус крикнул от боли. Я резко вытащила кинжал и прошипела:
— Это тебе за нашу маму!
Я с силой оттолкнула Клауса к Колу, и тот сразу же заломил ему руки за спину. Я приблизилась к Клаусу, пылая от гнева. Клаус же был удивлён и в то же время жутко напуган. Впервые я его таким вижу. В его глазах читался ужас. Но мне было всё равно. Исчезли все нотки жалости. Сейчас я думала только о том, как расправится с Ником. И плевать, что он мой родной брат.
— Это семейное дело, — промолвил Элайджа.
Спустя некоторое время мы более-менее успокоились. Кол и Финн налили себе в стаканы вино и стояли в стороне, вообще не разговаривая. Меня это не удивило! Кол пролежал в гробу почти двести лет, а Финн — вообще девятьсот. Элайджа стоял возле подавленного Клауса, а я расхаживала по комнате. Он сделал неплохой ремонт.
— Мне нравится, как ты всё тут сделал, — сказала я и, взяв первую попавшуюся вазу, швырнула её в стену, отчего картина, висевшая здесь, упала на пол.
Клаус вздрогнул.
— Я сделал это ради всех нас, — проговорил Клаус сквозь зубы. — Я старался сделать это место „домом“, в котором мы можем быть семьёй. Никому из нас больше не нужно быть одному.
— Ты прав, — согласился Элайджа, — мы не будем одни.
Элайджа прошёл ко мне.
— А ты останешься один, — хмыкнул Финн и вместе с Колом прошёл к нам.
— Мы оставляем тебя, Ник, — сказала я спокойным тоном, хотя злость ещё бушевала. — Но сначала я убью ту девку-двойника. И теперь ты останешься один. Навсегда и вовеки.
— Вы убегаете! Я вас найду! — воскликнул Клаус.
— И станешь тем, кого ненавидишь, — произнёс Элайджа, — нашим отцом.
— Я гибрид! — рявкнул Клаус. — Меня нельзя убить! Мне нечего бояться, в отличии от вас.
— Будешь бояться, когда мы найдём гроб, — спокойно произнёс Элайджа.
Казалось, это усмирило Клауса на несколько секунд. Мы всё это время стояли в тишине. А потом хлопнула дверь, и мы тут же повернулись. На наших лицах застыл ужас. Никто из нас не мог сказать ни слова. Клаус вообще побелел как мел. Перед нами стояла она. Высокая, изящная, могущественная. Родная. Но как? Она же мертва. Была.
— Мама? — первой подала голос я.
Это была она. Моя мама. Я думала, что она мертва, что её убил Клаус. Мама оглядела всех нас и направилась к Клаусу. Тот смотрел на неё со страхом и уважением. А потом он вовсе опустил голову, глубоко вздохнув. Я слышала его быстрое сердцебиение и учащённое дыхание. Клаус боялся её. Мама посмотрела на него.
— Посмотри на меня, — строго сказала она.
Клаус поднял голову. По его щекам скатились слёзы. Теперь я видела в нём не жестокого гибрида, а маленького запуганного мальчика. И теперь мне действительно стало его жаль.