Перешейцы
Шрифт:
И что же оказалось?
Крейсер попал под сезонный метеоритный ливень, знать о котором наши астрофизики могли – но как-то вот не знали. Местное население, немало от этой дряни потерпев, научилось расстреливать крупные метеориты, и эта прицельная стрельба сбила нашу службу безопасности с толку. Тем более, что повредили наши наружные локационные экраны.
Все боты удачно совершили аварийную посадку, хотя их сильно разнесло – кого к северу, кого к югу. А наше с Люськой везение было в том, что мы грохнулись в самое неподходящее место – аккурат на перешеек.
Надо
Нас с Люськой искали наперекор всему – когда уже стало ясно, что мы погибли навеки, патрульные корабли шарили по акватории справа и слева от перешейка. Дело в том, что прочие земли были хоть как-то населены, а район к северу от перешейка – совершенно безлюден. Если мы уцелели – значит, могли быть только там или на болотах.
– Но как же! – возмутился я. – На болотах живет огромное племя! Оно нас приютило, кормило-поило, продать собиралось! Вы что, о нем не знаете?
– Да знаем, – сказал Алекс Лоуренс, помощник нашего шефа службы безопасности. – Нам про них рассказали. Только с ними пойди договорись… Они же караванов ждут, подлецы!
– Ну да, ждут! – согласился Люська. – Ну и пусть себе ждут. Послали бы к ним парламентеров…
– Они с парламентерами разговаривать не хотят. Говорят – приходите с караваном, тогда будем рассуждать. А где Арцваншир им караван возьмет? И главное – на кой?..
Арцваншир был тут же – если привыкнуть, не так уж похож на муравьеда, как нам сперва показалось, просто нос и рот сильно вперед вытянуты, прямо соединяются вместе такой интересной трубочкой.
Он был крупным чиновником по особым поручениям, и его к нам приставили, чтобы с нами уже ничего плохого больше не случилось. Услышав про болотных жителей, он пошевелил ноздрями. Если гипнолингвистика не врет, это здесь обозначало ехидную улыбку.
Я очень вежливо обратился к нему с вопросом – не имеет ли слово, которое я понял как «караван», каких-то еще неожиданных значений?
– Имеет, – сразу подтвердил Арцваншир. – Так могут называть то, чего нет и не должно быть в природе.
– Еще того не легче… – пробормотал я. – Но чего же тогда ждали эти бедолаги?
– О-о-о… – прокряхтел Арцваншир. – Переводите, лингвист, я расскажу. Это – позор Большого содружества государств, но благодаря караванам мы стали тем, кем мы стали.
И он заговорил.
Еще двести здешних лет назад местные жители не знали ни кораблей, делающих тридцать узлов, ни пушек, чтобы расстреливать метеоритные дожди. Все жили одинаково бедно и без лишних удобств. Раз в год, когда по случаю холодов болота на перешейке подмерзали, собиралось по несколько караванов с севера и с юга, чтобы обменять, скажем, шерстяные одеяла на орехи и роговые гребни.
Но выдалось подряд несколько удачных годов. И урожаи были завидные, и разбойников удалось переловить, да еще кузнецы придумали некий сплав, который позволил делать очень крепкие
Болотные жители обитали тогда не на самом перешейке, в самой слякоти, а на подступах к нему. Обнаружив, что караваны идут чаще, а толку от них немного, они сильно задумались.
Дело в том, что это племя не отличалось ни повышенным интеллектом, ни каким-то выдающимся трудолюбием. Просто оно угнездилось возле перешейка. И откуда-то узнало, что караваны, проходя по землям некоторых стран, платят пошлину в зависимости от стоимости груза.
Эта идея оседлала их умы и залепила грязью их глаза, как выразился Арцваншир. Насчет грязи – все соответствовало действительности! Чтобы устроить кордоны и пропускной пункт, племя снялось с насиженного места и перебралось на самое болото. Какое-то время все караванщики исправно платили – и племя вообразило, что это будет продолжаться вечно. А раз вечно – то можно поднимать цену.
– Они стали требовать такую пошлину, что и северяне, и южане крепко задумались. Да, конечно, иного сухопутного пути нет, платить рано или поздно придется… а если вплавь? – и Арцваншир обвел пятипалой рукой окрестности. Поскольку мы находились на палубе, то вокруг дыла одна вода.
Первые суденышки пропали безвестно – по обе стороны перешейка море кишьмя кишело какими-то бешеными червяками метров в шесть длиной, и еще водились твари, которых кроме как плавучей пастью и не назовешь. Арцваншир велел принести из каюты приборчик с голограммами – так даже непонятно, есть ли у них брюхо с внутренностями. Главное – заглотать, а там хоть трава не расти. Именно по этой причине и не развивалось мореплавание.
Но здешние жители догадались – построили большие и надежные плоты из толстых бревен. Такой плот встанет поперек горла даже самой злобной плавучей пасти. Они стали изучать течения, они нашли ядовитую траву, сок которой отпугивает морских червяков, они соорудили катапульты и метали камни прямо в разинутые пасти.
А потом они построили длинные и быстрые парусники. Они поставили на берегах маяки, они вырастили толковых моряков и капитанов. И на берегах, в устьях рек, встали торговые города с пристанями и доками.
Мы еще долго слушали о техническом прогрессе, который произошел из-за маленького бестолкового племени, вообразившего, будто можно безнаказанно повышать пошлину за проезд. Главным аргументом был корабль, на палубе которого мы сидели. Начинка у него была такая, что наши бортинженеры из машинного отделения даже обедать не вылезали.
– А мне их жаль, – сказал Люська. – Сидят на болоте, даже неба не видят, каравана ждут. Уже даже забыли, что это за зверь такой – караван…
– Они ни с кем не хотят вести переговоры, – сказал Арцваншир. – Просто не хотят. Говорит – вот вы сперва пришлите караван, заплатите пошлину, тогда и будем беседовать.
Подумал и добавил:
– Вот мы их и оставили в покое…
Рига 2004