Пересмешник 2
Шрифт:
Безумие? Я покажу вам настоящее безумие!
— Держи его, Адам! Держи, мать твою! — восторженно кричал я, поливая псевдоплоть каменного гиганта самодельным напалмом из фляги. Той самой системной фляги, одна из особенностей которой как раз и позволила протащить эту адскую бормотуху на миссию. В это же время Адам и ещё пятёрка игроков из последних сил удерживали страшного дверга в партере, не позволяя пудовым каменным кулачищам устроить кровавое месиво. Магический доспех — не герметичный скафандр. На сочленениях имелись тонкие щели, трещин и сколов тоже хватало. Вязкая горючая жидкость обязательно найдёт себе путь. Не зажарится, так задохнётся, паскуда!
Трясущиеся руки едва не выронили огниво. По моей команде
— Чтоб меня разорвало, поджарили каменную задницу! Ещё бы немного, и… — поток совсем не куртуазных выражений прервался ударившей непонятно откуда молнией. Громыхнуло. Резко запахло озоном. Снопы вторичных разрядов вспахали тонкий слой почвы на несколько десятков метров вокруг. Своя порция небесного электричества досталась не каждому, но ослепило и оглушило решительно всех.
Сквозь белесые мушки засветок проступил силуэт золотого голема. Гигант медленно, как бы нехотя, накренился и, на секунду застыв в таком положении, будто раздумывая, рухнул подрубленным деревом ровно там, где стоял. Магический доспех на глазах утрачивал целостность, внешние покровы дымились и оплывали, словно свинец в тигеле, стремительно теряя в объёме. Непробиваемая золотая броня кусками студенистого грязно-золотого киселя стекала на землю, обнажая тело контуженного, но вполне себе живо матерящегося игрока.
Шпилька знакомого беспокойства заставила бездумно броситься в сторону, спасаясь от неизвестной опасности. Спустя мгновение трёхметровый огненный факел с визгом и клёкотом пронёсся мимо, задавив по пути двух неудачливых кобольдов. Третьего я, сбросив нахлынувшее оцепенение, собственноручно проткнул мечом (26/100). А дверг внутри каменного гиганта никак не желал умирать. Пламенеющий адской смесью бензина, ацетона и пенопласта голем метался в безумной агонии, внося свой, кстати сказать, весьма существенный вклад в царящую на поле боя сумятицу.
— Добить бы, — проскрипел я, дрожащей рукой размазывая свою и чужую кровь по лицу. Остатки здравого смысла внутри вели неравный бой с жадностью, подхлёстываемой боевым ражем. Восемь десятков ОС, чёрт его дери! Однако не суждено. Объятый пламенем дверг на всех парах удалялся от места своего унижения, грозя вскоре протаранить порядки своих же союзников.
Русло давно пересохшей подземной реки, единственной известной дороги этого мира, полнилось кровью. Навстречу алым ручьям, попирая когтистыми лапами осквернённую почву — вот ведь злая насмешка — условно-безопасной зоны, шли потоки чешуйчатых тел. Кобольды привели с собой настоящую армию. Маленькую, плохо вооружённую, трусливую и тщедушную, местами нелепую, но очень гордую армию. Победителей, как известно, не судят. Вот только и мы пока ещё не проиграли.
Внимание! Локальная цель № 2… Корректировка… достигнута! Количество ОЗ удвоено! (158)
Локальное сообщение (Мамон): Лагерь потерян! Все, кто может, отступайте на восток для соединения с основными силами. Остальные… постарайтесь подороже продать свою жизнь! Ваш подвиг не будет забы…
Божественный Маяк заблокирован!
— Отступаем! — системное сообщение, любезное предупреждение Мамона и зычный крик Адама слились в унисон. Будто бы мало нам всего остального, некрупная галька упала в десятке шагов и жабкой попрыгала дальше, остановившись аккурат у моих ног. Следующий снаряд упал ближе, от третьего я увернулся, четвёртый, уже на излёте ударил в грудь. Несколько десятков низкорослых пращников не слишком прицельно обстреливали нас с безопасного расстояния, соревнуясь друг с другом не столько в меткости, сколько в скорострельности.
— Поднимайся, солдат! —
Двое грязных как черти игроков подхватили не менее грязного и едва живого Навуха… Тьфу, блин, придумал же имечко. Мы с Адамом, как самые целые и относительно невредимые, без лишних слов встали плечом к плечу на острие атаки. Остальные пристроились кривым закопченным клином, ощетинившись разномастным оружием. После такого боевого крещения никто бы не усомнился в храбрости и стойкости этих парней. Впрочем, на другой чаше весов только смерть, так что гуляем, господа! Весёлая злость затопила сознание, щедрым веером полетели остатки напалма, поднимая за нашими спинами вал огня. В его мерцающем свете мы, словно демоны ада, пошли на прорыв.
К счастью, первые грибо-деревья виднелись уже в тридцати метрах. К несчастью, на пути стояли мелкие кобольды, отрезавшие нас от восточной опушки. Лёгкая, но такая надоедливая пехота подземных ящериц. Что ж, к несчастью для них! Десять метров, восемь… Безумная улыбка лезет на лицо. Какую-то бравурную околесицу выкрикивают игроки, Адам грязно ругается на просторечном английском. В пустой, словно колокол, голове литавры отбивают ритм битвы. Пять метров, два…
Сшибка!
Без затей вломил ногой в грудь одному, заколол другого, третьего, с четвёртым разобрался Заступник. Пятому Адам взорвал голову простым касанием ладони. Шестой повис, пронзённый копьём Навуха. На болезненно бледном лице парня гордая решимость продать жизнь как можно дороже. Врёшь, прорвёмся! Сбить с ног, втоптать в грязь, проткнуть, врезать ногой… Кобольд верещит, полосуя куртку когтями. Навершием рукояти по черепу и ещё раз, а следом нож пробивает глазницу, достигая мозга. Издохла тварь (42/100). Упёрся коленом и поднатужившись, вырвал короткий клинок из костяного плена. Чтобы тут же обругать себя последними словами, ведь мог просто вернуть оружие в карту.
— Они бегут, — прохрипел кто-то, прежде чем надсадно закашляться. На голову будто ушат ледяной воды вылили. Ошалелый взгляд зашарил по округе, но в непосредственной близости обнаружил только четвертованные, поломанные, разорванные на куски, изуродованные ранами трупы. Адам будто на десяток лет постарел, а ему ведь и так хорошо за сорок, Навуха рвало желчью. Заступник? Заступник полностью исчерпал себя и на ближайшие четверть часа останется чуть менее чем бесполезен.
— Нужно идти, — услышал я собственный голос. Дерзкая выходка обеспечила нам десяток секунд форы, но стоит промедлить, окажемся стиснутыми в клещах между двумя крупными отрядами «ополчения», вооружёнными всяким дрекольем, однако многочисленными. Молодые птенцы-первогодки, пушечное мясо, которого хватит, чтобы забросать нас, поверженных, но не сломленных, камнями и телами. Да, кобольды победили, и многие игроки погибли. Но мы остались в живых, а значит — не проиграли. Такова моя философия, на всё остальное плевать.
Глава 2 «Заклятые друзья»
Фантасмагория лакконской грибницы казалась как никогда тихой и, как всегда какой-то сказочной. Вечные тёмно-синие сумерки топорщились силуэтами грибных ножек. Псевдодеревья, куда не глянь, воздвигались на два, а то и три человеческих роста. Их круглые ребристые шляпки, кольчужными кольцами наслаиваясь одна на другую, скрывали от глаз своды исполинской пещеры. Вековой слой компоста то и дело исторгал из себя гнилостные испарения, отчего во рту давно и надёжно поселился привкус кошачьего дерьма, сдобренного щепоткой корицы. Света добавляли тысячи маленьких светлячков, беспечно рассекающих в воздухе. Короткий взмах — и жужжащий фонарик протестующе бьётся в ладони, марая кожу знакомой лазурной пыльцой.