Пересмешник 2
Шрифт:
— Налим пропал! Может, вернёмся? — с надеждой взглянул на нас Фродо, уровень 2. С приснопамятным хоббитом его роднили разве что повышенная волосатость да склонность к самоубийственным авантюрам. Во всём остальном — типичный южанин. Один из двух выживших новичков, увязавшихся следом за нами. Теперь, видимо, единственный.
Адам уже открыл было рот, надо думать, для отповеди простодушному дураку, когда взмыленный Налим, уровень 1 выскочил из-за деревьев и обессиленно рухнул на мягкий торф. Под плохо подогнанной курткой ходуном ходила тощая грудь. Выпучив от натуги глаза, игрок отчаянно пытался продышаться. Худое, измождённое лицо
Каждый из нас понимал, насколько высоки ставки. Каждый выкладывался на полную, подгоняемый не столько затихающими вдали криками кобольдов, сколько собственными страхами, реальными или надуманными. Не могу знать, чего боялись другие: летающих тварей, молний с небес, волчьих ям или коричной лихорадки. Мне же не давало покоя только одно — невидимки.
Однако делиться своими опасениями я благоразумно не стал, как не стал и упоминать, что одного невидимку имел честь знать в лицо. Или в морду — не так уж важно. Ведь что мы могли?.. Что я мог предпринять? Да ничего. Разве что всегда оставаться начеку и отовсюду ждать нападения. Одним словом, обычное моё состояние. А остальные… Говорят, убегая от медведя, не обязательно бежать быстрее медведя. Достаточно бежать быстрее всех остальных. Впрочем, страхи и опасения — это одно, а длинные ноги есть длинные ноги. Оторвались! Кажется, я сказал это вслух.
— Я бы на это особо не рассчитывал. Что, если они идут по верхам? — Адам застыл на почтительном, а главное, безопасном для нас обоих расстоянии, хмуро разглядывая шляпки деревьев, загородившие «небосвод».
— Думал об этом, — отстранённо кивнул я, увлечённый притихшим и покорно ждущим своей участи насекомым. Светлячок походил на земного шмеля, покрытого миниатюрными прозрачными чешуйками. Но только сверху. Брюшко же топорщилось щёточкой тонких ворсинок, которыми трудолюбивое насекомое и собирало на себя коричную пыльцу. В отличие от наших, лакконский светляк сам по себе не светился. Утолив любопытство, я отпустил радостно вспорхнувшего с ладони зверька и продолжил рассуждать вслух:
— Предположим, средний кобольд весит килограммов сорок… Нет, вряд ли. Грибная мякоть не выдержит.
— Я прошу прощения, — раздался слабый голос Навуха. — Не хотел бы жаловаться, но у меня, кажется, сломана рука. Не мог бы кто-то помочь с перевязкой, надо как-то её зафиксировать или…
— Я помогу, брат, — тут же бросился к игроку Фродо. Адам раздражённо прищёлкнул языком:
— В любом случае нужно продолжать идти на восток. Нас встретят люди Гаспара. Они должны были обустроить резервный лагерь в безопасном месте, на случай… Как раз на такой вот случай.
— У тебя там прямая линия?
— Вроде того, — ушёл от ответа британец.
— А компас у тебя тоже «вроде того»? Уверен, что мы движемся правильно?
— Разумеется, я не уверен! — тут же вспылил он. — Только двигаться всё равно лучше, чем стоять на месте и ждать непонятно чего. Или у тебя есть идея получше?
— Эх, что бы вы без меня делали, — повысил я голос, привлекая внимание скудной публики. Эффектным движением заправского шулера в пальцах возникла карта навыка Ориентирование в пещерах (F, 1/3). Убедившись, что все заинтересованные успели применить справку, я заговорщически улыбнулся: — Для насыщения
После такого демарша особого энтузиазма на лицах ожидаемо не ожидалось. Впрочем, как и ярко выраженного протеста. Ветераны понимали, что я в своём праве, новички — что их мнение на этот счёт никого не заботит. Тупых, хитрожопых и патологически жадных среди моих временных спутников не нашлось. Последние пару ОС, скрипя зубами и кося недобро водянисто-серым глазом, внес Адам, после чего я сразу активировал карту.
— Ну и чё нам с того? Мыж не в пещере туда-сюда ходим — в лесу! — сварливо пробубнил Фродо. Сломанные уши выдавали в хоббите-переростке борца, а системный язык каким-то образом в точности передавал характерный акцент.
— Пещерном лесу, — назидательно поднял я палец. В голове бешеной юлой вертелись тысяча и одна мелочь, должные помочь имяреку в нелёгком деле выживания под землёй. Нам повезло, и во многом навык был приспособлен именно к лакконским реалиям.
— Ле, чанду несёшь! В пещере какой лес, да? — сбиваясь на дагестанскую тарабарщину, усомнился везучий, но не слишком сообразительный новичок. Мне было не до него. Предоставив объяснения Адаму, я сунул нож в зубы и, обхватив ногами ствол ближайшего древогриба, ловко взобрался на самый верх. Мякоть шляпки поддалась проще простого. Отверстие приобрело нужный диаметр, и я, наконец, смог увидеть сверкающий огоньками пещерный свод. Его рисунок о многом мог сказать знающему разумному.
— Не бывает таких больших пещер, — упрямо бубнил с соседней «пальмы» Фродо.
— Есть многое на свете, друг Горацио… Откуда тебе знать, что бывает и чего не бывает во Вселенной?
— Так мы не на Земле, что ли?! Да ладно? — продолжал он отрицать очевидное, но как-то без огонька. Оставив игрока примеряться с реальностью, я легко соскользнул обратно на землю. Требовательный и злой взгляд предпочёл не заметить, встретившись глазами с другим, полным усталости, боли и упрямой решимости. В недавнем бою тёзка царя вавилонского обзавёлся не только сотрясением и сломанной костью, но и системным уровнем. Четвёртым по счёту, что делало ему честь.
— Сам идти сможешь?
— Смогу, Линч. Мне уже лучше. Спасибо, что не бросил.
— С чего бы тебе было лучше?
— Навык такой, — уклончиво пожал плечами Навуходоносор.
— Повезло, — резюмировал я. — Тогда поднимайся. Восток в той стороне! — Палец указал в направлении, разительно отличном от предыдущего. Неподалёку грязно выругался один британец, аристократ и по совместительству скверный актёр. И тут у ближайшего дерева зашевелилось и закряхтело. Налим, о котором все успели забыть, тяжело поднимался на ноги, с некоторым удивлением шаря глазами по сторонам. Наконец, рассеянный взгляд обрёл искру осмысленности. Узник Бухенвальда задумчиво почесал рябой череп, пошамкал губами и полным неподдельного возмущения тоном осведомился:
— Драть, ну и чего вы расселись?
Утверждать, что путь сквозь лакконские дебри тянулся бесконечно, значило бы излишне приукрасить степень претерпеваемых всеми нами страданий. Однако и беззаботным променадом по тенистой вечерней аллее нашу скорбную процессию назвать было нельзя. Тяжело. Делаешь шаг, а нога по щиколотку уходит в грибные опилки, отчего естественное, по сути, движение требует экстраординарных усилий. В результате от непривычной нагрузки болели даже те мышцы, о наличии у себя которых я и помыслить не мог. И это ещё полбеды.