Пересмешник
Шрифт:
К слову, девчонок в нашей группе оказалось всего трое, включая Варвару. Некоторые лица были мне уже знакомы по лекции Кабанова. Кроме того, здесь же оказались и Трофимов, и Кудеяров с дружками. Видимо, занятие было объединённым для всего потока, без учёта специализаций.
Кудеяров-младший лишь мельком скользнул по мне взглядом и демонстративно отвернулся, делая вид, что тут же потерял ко мне интерес. Что ж, правильно, сынок. Ты меня не трогай, и я тебя не трону.
– Все собрались? – спросила профессор, чуть вскинув подбородок, чтобы взглянуть на нас сквозь
Судя по растерянному бормотанию, прокатившемуся по группе, никто и не в курсе был, что нужен какой-то староста. Преподавательница мягко улыбнулась и, щёлкнув крышечкой карманных часов, проверила время.
– Что ж, занятие уже две минуты как началось. Будем считать, что все желающие на месте. Со списками сверяться не буду, сделаю поблажку в первый учебный день. Тем более что я хотела бы начать с небольшой обзорной лекции, не входящей в основной курс. Конспекты сегодня тоже вести необязательно. А вот со следующего занятия начнём разбираться в предмете более основательно. Есть возражения?
Она сделала небольшую паузу, снова обводя нас взглядом. Из-за небольшого роста и сдвинутых на нос очков она делала это в забавной манере – чуть вытягивая шею, будто пытаясь заглянуть через забор. При этом брови её тоже взмывали вверх, придавая лицу этакое изумлённое выражение.
– Возражений нет. Что ж, тогда позвольте представиться. Софья Николаевна Коржинская, профессор кафедры биологии Императорского Томского университета.
Она сделала небольшую паузу, застыв в чётко выверенном полупоклоне.
– Биология – это не профильное направление для вашего института, поэтому собственной кафедры у вас нет. Однако, учитывая специфику вашей будущей работы в Сайберии, вам будет крайней полезно ознакомиться с некоторыми особенностями местной флоры и фауны. Это очень пригодится на практике, особенно выпускникам геолого-исследовательского факультета…
Голос у Коржинской был тонкий, даже немного писклявый, но слушать было приятно. Кто-то из студентов в задних рядах – кажется, опять Кудеяров с дружками – начали было хихикать, отпуская язвительные замечания, но на них зашикали, и быстро восстановилась относительная тишина.
– Как вы, наверное, уже знаете, Академический парк, в котором располагаются учебные корпуса и общежития Императорского Томского Университета, одновременно является и крупнейшим за Уралом ботаническим садом. Он был заложен одновременно с главным корпусом университета, и за последующие годы здесь были собраны сотни интересных образцов сибирской флоры. Для некоторых из них отведены специальные оранжереи в южной части парка. Но сегодня мы туда не пойдём, ограничимся лишь несколькими важными экспонатами на открытой территории…
Вести лекцию на ходу для группы в два десятка человек было, пожалуй, не самой удачной затеей. Голос у Софьи Николаевны был не особо громкий, так что группа быстро разделилась примерно надвое. Часть наиболее интересующихся, или просто наиболее дисциплинированных студентов держалась поближе к профессору, ловя каждое её слово. А другая половина, наоборот, немного отстала, чтобы
Полиньяк, как истинный ботаник во всех смыслах этого слова, конечно же, следовал за преподавателем по пятам. Я тоже держался рядом. Хотя я-то Коржинскую отлично расслышал бы и за полсотни метров, потому что, выходя из дома, уже привычно перенял у Велесова Аспект Зверя. Без него я уже чувствовал себя немного неуютно.
Мой собственный Дар – Дар Пересмешника – в своём «чистом» виде довольно бесполезен. Всё равно, что незаполненный сосуд. Да, с его помощью я могу видеть течения эдры, пронизывающие мир, и сходу определять Одарённых. Но, собственно, на этом пока всё. Нейтральная, «неокрашенная» эдра, составляющая моё тонкое тело, никак не воздействует на мир или на мой собственный организм. А базовая способность читать эдру сохраняется и при смене Аспекта. Так что при прочих равных условиях мне полезно постоянно удерживать в себе чей-нибудь скопированный Дар.
Аспект Зверя, учитывая плохую репутацию вампиров – не самый безопасный вариант. Зато довольно полезный, хотя бы за счёт усиленных органов чувств. Но главное даже не в этом. Я пока не мог подтвердить это, но на уровне интуиции чувствовал – перенимать чужие Дары и экспериментировать с ними очень полезно для развития моего собственного Дара. Это что-то вроде тренировки мышц. Чтобы они росли, нужно регулярно обеспечивать их нагрузками.
Лекция Коржинской, впрочем, оказалась довольно познавательной, и к некоторым её частям я прислушивался уже всерьёз. Заметок на ходу, правда, не делал, как Полиньяк, но на ус мотал. Особенно меня заинтересовали моменты, связанные с мутациями животных и растений под воздействием эдры.
– Ещё в начале прошлого века учёные были уверены, что дыхание эдры присутствует только в Сайберии, и ослабевает по мере удаления от условного эпицентра вечной мерзлоты, который мы называем Оком Зимы. Однако более поздние исследования показывают, что мутации живых организмов, имеющие в основе воздействие эдры, встречаются не только по всему Евразийскому континенту, но и за океаном. Это доказывает, что эдра разносится по гидро и атмосфере на неограниченные расстояния. За последние триста лет она постепенно превратилась в ключевой фактор, влияющий на формирование устойчивых мутаций живых организмов на планете. Ну, а Сайберия, как регион, который наиболее долго и интенсивно подвергается воздействию эдры, представляет собой наиболее яркий пример, как эта таинственная энергия может влиять на животный и растительный мир.
Мы остановились на кольцеобразной развилке, в которую вливалось сразу несколько дорожек с разных направлений. Коржинская указала на дерево справа от неё. Я поначалу принял его за обычную сосну, но, приглядевшись, отметил необычную текстуру коры, а потом и присутствие эдры. Только, в отличие от аур Одарённых, в этом дереве эдра не была сформирована в чёткое «тонкое тело», а тянулась извилистыми, едва различимыми нитями, похоже, пронизывающими весь ствол – прямой, идеально ровный. Настоящая мечта строителя.