Переступив черту. 2 часть
Шрифт:
– Почему? Что она может тебе сделать? Человек прикован к инвалидному креслу.
– Я боюсь…и не столько за себя, сколько за Машеньку, – с содроганием ответила Юля.
– Все равно я не понимаю тебя. Я же говорю, что с завтрашнего дня с мамой будет находиться сиделка, – Егор не хотел, чтобы Юля и Маша уезжали, поэтому старался убедить девушку остаться.
– Егор, – вздохнула тяжело Юля, – твоя мать давит на меня психологически, даже когда я ее не вижу. Ты не поверишь, но вчера я не спала всю ночь.
– Причем здесь мама? Нужно
– Возможно. Но вчера мне причудилось такое, отчего я думала, что меня парализует, – Юля обняла себя за плечи, и Егор увидел, как дрожат ее руки.
– Что тебе причудилось? – прищурил глаза мужчина.
– Да нет, наверное, этого точно не может быть, но это было все так явно, – девушка потрясла головой, вспомнив предыдущую ночь.
– Юля, не пугай, говори, – стал настаивать Егор.
– Твою мать. Мне кажется, я видела ее ночью у кроватки Маши, – глухо выпалила Юля.
– Что? Этого просто не может быть, – пожал плечами Егор. – Она же не то, что встать, она говорить не может.
На его лице появилась глупая усмешка. Слова Юли его сильно шокировали.
– Я знаю, что этого не может быть. Именно по этой причине я не хочу здесь больше оставаться. Даже так она умудряется сводить меня с ума, – Юля достала из кармана телефон и принялась звонить в такси.
– Не уезжайте, прошу. Хочешь, я на колени встану, Юль, – Егор схватил девушку за локоть. – Как я без вас?
– А я здесь не могу, Егор, прости! – Юля взяла одной рукой ручку чемодана, а другой – Машу. – Всем нам будет полезно пожить вдалеке друг от друга, прости.
Егор стоял в пороге и смотрел на то, как его любимые девочки покидают квартиру.
Теперь он оставался один в полной тишине наедине со своей парализованной матерью.
Глава 4
Едва Егор успел встать с кровати, как тишину квартиры разорвал короткий звонок в дверь.
С пеной на лице и бритвой в руке, мужчина бросился к глазку. По пути пару раз запнулся, едва не расстелившись на полу.
Ему почему-то очень хотелось верить, что это Юля с Машенькой вернулись домой.
Но нет, Егора ждало разочарование. За дверью стояла странная женщина, облаченная во все черное.
Голову ее украшала шляпка с черной сетчатой вуалью, прикрывавшей большую часть лица.
Егор удивленно присвистнул, сначала решив, что по квартирам ходят свидетели Иеговы.
Но потом вспомнил, что к восьми должна была прийти Наталья, которой он вчера звонил по телефону, нацарапанному матерью на листке бумаги.
Егор отворил дверь и впустил женщину внутрь. Та с высоко поднятой головой осторожно переступила порог и откинула вуаль.
– Здравствуйте! Проходите, раздевайтесь, – Егор кивнул на вешалку в прихожей. – Я сын Людмилы Громовой – Егор.
– Доброе утро, – поздоровалась женщина и принялась медленно снимать пальто и шляпку.
Сейчас
На ней было прямое строгое черное платье под горло с белыми манжетами на запястьях.
Черные, как смоль, волосы были аккуратно собраны на затылке в шишку. В руках она держала потрепанный коричневый саквояж.
Егор про себя отметил, что женщина сильно смахивала на гувернанток девятнадцатого века, которых он в детстве видел на картинках.
– Когда я могу приступить к работе? – поинтересовалась Наталья, беря в руки саквояж.
– Прямо сейчас можно, сейчас провожу вас в комнату, – стал торопиться Егор, но женщина вдруг резко оборвала его.
– Оплату хотелось бы получать заранее. Я честная женщина, не обману, – строгим тоном, не терпящим возражений, проговорила Наталья.
– Да, конечно…мы этот нюанс не обговорили еще. Сколько вы хотите?
– Пятьдесят. Вечером нужна будет моя помощь?
– До восьми если только, – мужчина полез в карман куртки и вытащил оттуда портмоне.
– Хорошо. Тогда с восьми до восьми я буду находиться рядом с вашей матушкой. Пятьдесят тысяч, – сказала свое слово Наталья.
– На карту вам оплату перевести? – поинтересовался мужчина.
– Нет, желательно наличными.
– Хорошо, тогда вечером с вами расплачусь, – Егор захлопнул полупустое портмоне.
– Проводите меня, пожалуйста, к Людмиле, – холодно произнесла Наталья, прижав к груди саквояж, будто там могло находиться что-то ценное.
Егор кивнул и пошел показывать женщине комнату, где располагалась его мать.
– Мам, – мужчина опустился на колени перед инвалидной коляской, – к тебе сиделка пришла. Я звонил ей по номеру, который ты написала.
Людмила подняла на сына глаза и прикрыла на секунду веки, давая понять, что она все поняла.
– Наталья, вы звоните мне, если что-то понадобиться. Мой номер у вас есть, я вчера звонил. В тумбочке – таблетки. На листочке расписано, какие и когда давать маме. Она не говорит и не ходит, но все понимает и шевелит руками, хоть и неуверенно, – задумчиво произнес мужчина, на ходу вспоминая, все ли он сказал. – Ах, да…а вы можете маме готовить еще, если вас не затруднит?
– Да, конечно. Вы мне за все это и платите, – почти не двигая губами, ответила женщина.
– Тогда я на работу, – Егор поцеловал мать в лоб и вышел из комнаты.
Наталья поставила саквояж на пол и, взяв стул, поставила его напротив инвалидной коляски.
– Ну что, Люда, вот мы и свиделись. Только при иных обстоятельствах. И теперь ты молчишь, слушая меня, а не я молчу, сглатывая обиду. Вот видишь, как оно повернуться-то может, – Наталья протянула руку и осторожно взяла судью за пальцы. – Ну ничего, я не злопамятная. Да и слышала я, что ты себе мозги вышибить хотела. Нервы сдали? А ты говорила, что воля у тебя железная и сломить тебя надо еще постараться. Значит, кто-то постарался.