"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
— Чушь! Любое явление научно.
— По-моему, вы очень самоуверенны, — сказала Вероника. Это были ее первые слова за все утро. — А как же звук, который мы слышали вчера вечером? Или вспышки в небе?
— Я уже сказала, это какой-то энергетический выброс, — ответила Алиса, даже не взглянув на нее. — Он похож на молнию. А звук мог быть всего лишь проявлением сейсмической активности.
— Сейсмическая активность тут ни при чем, — вмешался Виктор.
Алиса повернулась к нему:
—
Он почувствовал раздражение:
— Нет. Но ведь и вы тоже. В любом случае, вы сами говорили, что это похоже на звук какого-то устройства.
— Просто первое впечатление, Виктор. Но это только подтверждает мою точку зрения, не так ли?
— Будь что будет, — сказал Константинов, — думаю, мы должны положиться на помощь Анямова. Я вам еще в Екатеринбурге говорил: манси знают эти места — эти горы и лес. И повторюсь, что любая информация от них может нам помочь.
— А я тебе повторяю, — продолжала протестовать Алиса, — что все это хорошо до тех пор, пока факты не подменяются мифами.
— Я не хочу больше с тобой спорить, Алиса.
Она готова была возразить, но в тоне Константинова было что-то, что заставило ее промолчать.
В этот момент открылась дверь.
— Вы готовы? — спросил их Бахтияров.
— Готовы, — ответил Константинов.
Бахтияров не стал заходить в дом, как будто бы хотел вернуться в свое жилище лишь после того, как они его освободят. Виктор не знал, правильно ли растолковал его поведение, но от самой этой мысли уже был зол. Чумные они, что ли, или проклятые? Он уже мысленно представлял, как Бахтияров открывает все окна, чтобы проветрить дом после них.
И перестав чувствовать себя желанным гостем, Виктор вдруг захотел оказаться как можно дальше отсюда. В тот момент он самому себе напоминал Алису — ему крайне не нравился ни страх, обуявший всю деревню, ни отношение ко всему этому Бахтиярова. Было обидно и унизительно, что их считают бестолковыми городскими, которые по своей глупой наивности не могут понять, куда суют голову. То, что Бахтияров беспокоится за Прокопия Анямова, это было понятно, но то, что он их самих считает опасными, — это злило Виктора еще больше.
«Он винит нас в том, что старик захотел идти с нами, — думал он, — но мне наплевать, как бы то ни было, наплевать. Это было его решение, а не наше!»
Бахтияров мерил их суровым взглядом, когда они один за другим выходили из дома, словно шайка воров, пойманных на месте преступления. Константинов скупо поблагодарил его за все. Тот лишь молча кивнул.
Пока они шли через деревню к своему внедорожнику, Виктор не увидел ни одного человека. Что-то подсказывало ему, что деревенские уже давно не спали — просто не хотели их видеть. Возможно, Бахтияров запретил им выходить наружу…
Бахтияров проводил их до машины, постоял рядом, пока они рассаживались по местам, и, когда Константинов захлопнул дверцу
— На сколько вы едете?
— Примерно на неделю, — ответил Константинов.
— И привезете Прокопия обратно? — Это прозвучало скорее как утверждение, нежели вопрос.
— Конечно. Даю слово: мы все вернемся, и с хорошими новостями.
Алиса, снова севшая на переднее сиденье, потянулась через него и сказала:
— Может быть, вы еще потом и песню про это напишете.
Константинов бросил на нее испепеляющий взгляд и завел мотор.
— Не думаю, что нас снова пригласят пообедать, если мы все-таки вернемся, — сказала она, когда они отъехали.
— Если он захочет, чтобы ноги твоей больше не было в Юрте Анямова, я его упрекать не стану, — съязвил Константинов.
Алиса покачала головой, но ничего не добавила. Она уже сказала все, что хотела, и хотя Виктор был согласен с ней, что им не стоило сюда заезжать, ему было жалко Константинова. Ведь тот лучше всех понимал, насколько странным и ужасным может быть то, что ожидает их в лесу, поэтому хотел быть во всеоружии, хотел защитить своих спутников любыми средствами — в том числе и древними знаниями шамана.
Они ехали в самое сердце дремучего леса. Виктор поглядывал на Прокопия, зажатого на сиденье между ним и Вероникой: тот смотрел вперед на медленно проплывающие мимо деревья все с той же тихой улыбкой на губах.
Ника первой заговорила с ним — надо отдать ей должное. Представив ему всех, она сказала, что очень рада, что у них появился проводник. Но шаман ничего не ответил, просто улыбнулся шире, и глаза его заблестели, как у обрадованного ребенка.
И до самой Холат-Сяхыл он не обмолвился ни словом.
Рассказывает доктор Басков
[8]
В течение выходных, с 6 по 8 марта, я пересмотрел все записи бесед со Стругацким. Больше всего меня поразило то, что в лес, где пропали его попутчики, его вела какая-то странная неизбежность. Такое ощущение, что он был бессилен ей противостоять: его интерес, его одержимость случаем на перевале Дятлова поймали его в ловушку и затягивали все глубже — словно чарующий аромат плотоядных растений Южной Америки.
Если не считать неясных намеков и отсылок на некие чрезвычайно странные и враждебные силы, рассказ Стругацкого был последователен и логичен, в нем была целостность и законченность. Определенное сомнение вызывало непонятное поведение Эдуарда Лишина, который по необъяснимым причинам счел Виктора единственным достойным преемником сведений, которые до сих пор считаются государственной тайной. Но даже эта кажущаяся выдуманной часть рассказа получила подтверждение благодаря стараниям следователя Комара, который обнаружил досье среди вещей профессора Константинова.