"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
Стругацкий перевел взгляд с меня на следователя и сказал:
— Хорошо, доктор.
Глава четырнадцатая
Дорога лежала через холодный, безмолвный пейзаж, образуемый густым лесом и каменными глыбами в снеговых шапках. Виктор был здесь впервые, и это место казалось ему другой планетой, особенно скалы. Константинов сказал, что им более 300 миллионов лет. Время и внутренние геологические процессы придали им причудливую форму, сохранив при этом таинственную упорядоченность: местами они высились огромными
Вокруг стоял молчаливый девственный лес, покрытый снегом. Виктору казалось, что лес… или что-то в лесу наблюдает за ними — было страшно и неприятно ощущать себя маленьким и слабым перед этой необъятной и древней территорией, где человеку незачем появляться и куда им предстояло войти.
А за игольчатыми вершинами деревьев в пасмурное небо уходила круглая вершина Холат-Сяхыл — горы мертвецов.
Константинов остановил машину, и все посмотрели в сторону горы через ветровое стекло. Виктору подумалось: о чем еще, помимо смерти девяти беззащитных людей, хранит память этот седой страж, для которого полвека — лишь один удар его каменного сердца?
Словно пытаясь отогнать странное оцепенение, овладевшее всеми, Константинов произнес:
— Ну что, будем двигаться дальше. До ночи нужно поставить лагерь, но прежде я хочу вам кое-что показать.
— Что именно? — спросила Вероника.
— То, из-за чего мы сюда приехали, — ответил он, переключая скорость и трогаясь с места.
Через какое-то время они остановились возле другой скалы. К ней была прикреплена большая мемориальная доска из металла, на которой был изображен барельеф: профиль мужской головы, выполненный в монументальном, угловатом стиле искусства советской эпохи.
Константинов выключил двигатель, все вышли из машины, даже Прокопий, и приблизились к камню с доской. На ней было написано:
Дальше шли имена:
В памяти Виктора всплыли лица ребят, живых и улыбающихся, — и тут же вспомнились другие фотографии: брошенная второпях, придавленная палатка и замороженные тела, наполовину занесенные снегом. В тот момент он не мог представить, что ужаснее: встретить смерть от бездушного стихийного бедствия и даже не успеть этого понять — или быть умышленно убитым неизвестной и необъяснимой силой, обладающей сознанием и разумом.
Вокруг стояла тишина — глубокая, прозрачная
И тут Прокопий Анямов поступил очень странно. Он подошел к мемориальной доске, положил на нее ладонь и начал что-то очень тихо говорить на своем языке. Он опустил голову и закрыл глаза, словно молился. Никто не произнес ни слова — все просто стояли и смотрели. Наконец он закончил, развернулся и, ни на кого не глядя, пошел назад и сел в машину.
Виктор посмотрел на Константинова — тот не спускал глаз с доски, но лицо его было совершенно бесстрастным. В этот момент Виктору показалось, что Константинов как-то вмиг постарел, словно годы вдруг взяли верх над желанием докопаться до правды, ради которого он жил до сих пор. Он был похож на человека, чье долгое и утомительное путешествие подходит к концу, но он все еще не уверен, это ли конечный пункт.
— Вадим, — тихо окликнул он его, — нам надо ставить палатку.
Константинов посмотрел на него с удивлением, словно только что очнулся от кошмарного сна.
— Да, — отозвался он, кинув быстрый взгляд на небо, — скоро начнет темнеть.
— И где ты хочешь разбить лагерь? — спросила Алиса, когда они вернулись к машине.
В ее голосе угадывалось чуть заметное волнение — ей, как и Виктору, явно было не по себе от окружающей обстановки. Ее обычное легкое высокомерие исчезло. Но было ли это из сочувствия и уважения к Константинову или же от страха? Теперь, когда они достигли Холат-Сяхыл, уже точно зная, что с этим местом определенно что-то не так, хотелось ли ей быть здесь?
Константинов достал карту Лишина.
— Вот здесь, — ткнул он пальцем, — сразу за линией леса. Отсюда будет удобно добираться до всех отмеченных мест.
Виктор наклонился вперед, чтобы посмотреть, куда он показывает.
— Здесь нашли тела Георгия Кривонищенко и Юрия Дорошенко.
— Верно. Как видите, все пункты, отмеченные на карте, всего лишь в часе езды на машине с учетом особенностей местности: инсталляция, «котел», ртутное озеро, станция зоны № 3.
— И с чего вы думаете начать? — спросила Вероника.
— Со станции, — не задумываясь, ответил Константинов.
— Почему именно с нее?
— По двум причинам, Ника. Во-первых, это место может подсказать, чем занимался проект «Сварог». Ведь что-то могло остаться после того, как станцию покинули. Маловероятно, конечно, но проверить нужно — и сделать фотографии. Во-вторых, учитывая природу остальных объектов, я хочу начать с осмотра того, который здесь действительно находится. Который не исчезает и не появляется по собственной воле.
— Который был создан человеком, — сказала Алиса. — Хочешь начать с разминки, прежде чем брать серьезный старт.
Константинов выдавил улыбку.
— Да, можно и так сказать.
Он передал Алисе карту, завел машину, и они поехали, оставив позади камень и мемориальную доску на нем.
Небо уже начало темнеть, когда они добрались до кромки хвойного леса, где в феврале 1959 года первая спасательно-разведывательная группа нашла тела Кривонищенко и Дорошенко — босых и в нижнем белье. Виктор вышел из машины и взглянул на деревья, росшие по краю. Он вспомнил, что кто-то из туристов вскарабкался на одно из них в явной попытке определить, в какой стороне находится оставленная ими палатка, или посмотреть, что там происходит.