"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
Если учесть, что коньковый ход к 1959 году оставался мало кому в Союзе известной экзотикой, а лыжи были самым обычным для Северного Урала средством передвижения, — группа лыжников средних кондиций, не обремененных тяжелой поклажей, могла догнать дятловцев на склоне Мертвой горы за 3–4 часа, выступив из поселка 2-й Северный. Догнать, сделать свое чёрное дело и вернуться обратно по тому же следу.
И никто — ни генетические следопыты манси, ни туристы-поисковики, ни авиаторы — не сумел бы четыре недели спустя обнаружить свидетельства прихода и ухода чужаков.
А возле палатки, кедра и оврага
Глава 11. Про тюрьму и про суму, или Почему топор шатался на топорище
Вторая фундаментальная проблема дятловедения — это характер травмы, ставшей смертельной для Николая Тибо-Бриньоля. Тяжелейшие повреждения черепа — такие, что его осколки глубоко вдавились в мозг, — и при том ни малейших следов снаружи: ни царапин, ни ссадин на коже.
Даже тех дятловедов, кто приняли и отстаивают криминальные версии, ставит в тупик вопрос об орудии преступления, примененном к Тибо-Бриньолю: такую травму не нанести ни молотком, ни камнем, ни прикладом ружья, ни обухом топора — наружные повреждения непременно останутся. После любого твердого тупого орудия — останутся.
«Стихийщикам» еще труднее. На кожные покровы головы, не получившие повреждений, они даже внимания не обращают: им саму травму объяснить бы, и то хорошо. Объяснения выдумываются самые заковыристые. Например, такое: Тибо не мог так разбить голову, упав с высоты своего роста, — значит, он свалился с дерева. Причем внизу, под кедром, как раз в этот момент у Люды Дубининой случился сердечный приступ от стресса и физических нагрузок при заготовке дров, Золотарев наклонился над ней, пытаясь помочь, — и тут на них рухнул сверху, с шестиметровой высоты, Коля Тибо! Хрясь! — и переломал обоим ребра, а сам приложился виском о камень, очень неудачно лежавший рядом под слоем тонкого снега. Такую картину, единым махом объясняющую сразу три случая смертельной травмы, рисует нам дятловед А. Алексеенков в своей статье, опубликованной в упоминавшемся сборнике под редакцией Кунцевича (стр. 15–18), — и в переносном смысле рисует, и в самом прямом.
Илл. 44. Вот так, по мнению А.Алексеенкова, крайне неудачно совпали в одной точке пространства-времени сердечный приступ, падение с дерева и таящийся в снегу камень. Результат — сразу три смертельных травмы.
Алексеенкову вторит заслуженный дятловед-ветеран Сергей Согрин — он «ракетчик», но умеренный, не распространяющий слухи о кровожадном «ракетном спецназе», ломающем ребра и проламывающем головы. Пролетела, дескать, мимо ракета, обдала палатку ядовитой химией, заставившей убегать сломя голову, а уж дальше туристы погибали от естественных причин. Согрин пишет:
«…С окоченевшими руками и ногами залезть по гладкому толстому ледяному стволу кедра? Скорее всего, попытка не увенчалась бы успехом. Какой мог быть выход? Только один. Соорудить пирамиду, залезая друг другу на плечи. И только самый верхний мог тогда дотянуться до сучков. Повисал ли кто-то на сучке, трудно утверждать. Но, несомненно, то, что необходимо было приложить огромное усилие. На шаткой пирамиде можно было при этом не удержаться, рухнуть вниз. А там корни, мёрзлая земля. Следом могла разрушиться и вся пирамида. Падать могли и головой
На вершине этой пирамиды мог быть самый лёгкий участник группы. Таковым был Коля Тибо. Потом Дубинина, следом Слободин. Остальные тяжеловесы — в основании пирамиды. Судя по количеству добытых дров, такая процедура могла повторяться неоднократно. Дальнейшее пояснение о возможности получения травм у кедра не требуется».
Существуют и ещё более экзотические версии, но практически во всех неповреждённые кожные покровы на голове Тибо объясняются незамысловато: головной убор смягчил удар.
Объяснение неубедительное. Довелось видеть голову в стеганом подшлемнике, по которой ударил упавший с изрядной высоты молоток (никогда не гуляйте по стройплощадке без каски!). Защитные свойства у подшлемника неплохие, но все равно кровь из-под него текла обильно, хотя травма и оказалась не смертельной, в отличие от травмы Тибо-Бриньоля.
Ракитин изящно обогнул эту проблему: ну, парашютист-спецназовец же бил, понимать надо! А штатовские спецназовцы каким только хитрым трюкам не обучены специально выписанными из Шаолиня сэнсеями — они и по рыхлому снегу пройдут, не оставив следа, и голову при нужде проломят не твердым тупым орудием, а сконцентрированным пучком энергии.
На самом деле орудие, проломившее голову Тибо, известно давно, просто отчего-то никто о нем не вспоминает в контексте дятловской истории.
Но с орудием разберемся чуть позже, а сейчас поговорим о личности человека, ставшего его жертвой. Иначе не понять, отчего и за что прилетел в его голову этот предмет.
Из всех дятловцев Николай Тибо-Бриньоль выглядит самым симпатичным.
Весельчак, балагур и затейник, рубаха-парень, душа любой компании. Никто из вспоминавших его не сказал ни одного дурного слова, даже Юрий Блинов, порой отпускавший дятловцам не самые лестные характеристики.
Некоторым читателям может показаться, что не раз упоминавшийся нами Блинов — просто завистливый циник и очернитель, но это не так. Он и о себе пишет без малейших попыток приукрасить действительность, что большая редкость для авторов дневников и мемуаров. Автопортрет, что рисует Юрий Блинов, ничуть не похож на ангела с белоснежными крыльями: обычный студент, со своими достоинствами и недостатками: он может выпить и не стесняется это признать, может провести ночь за игрой в карты, он пишет, как матерился и получил за это наказание — товарищи поставили его в углу на четвереньки и выдали по одному болезненному удару по ягодицам за каждое матерное слово. Таким уж был Блинов человеком — не занимался лакировкой действительности, о ком бы ни писал.
О Тибо-Бриньоле он написал лаконично: «Человек дела».
И все остальные в один голос твердят: замечательный парень! Создается впечатление, что у открытого и общительного Коли нет и не может быть никаких «скелетов в шкафах», никакого «двойного дна». Нет у него сердечных тайн, как у Зины Колмогоровой, нет и просто тайн, как у Семена-Александра Золотарева. Нет сложного и неуживчивого характера, как у Игоря Дятлова.
Видимость обманчива.
Если повнимательнее присмотреться к каноническому образу Тибо-Бриньоля, можно заметить: этот замечательный парень — без прошлого. Все, что предшествует поступлению Николая в УПИ, скрыто в густом тумане. И туман этот — отнюдь не стихийное природное явление, он сознательно напущен самим Тибо-Бриньолем.