Перевал Дятлова
Шрифт:
Я не выдержала и засмеялась. Знает, как подъехать.
– Можно, я приду завтра? Сделаю тебе покушать…
– Нет такого слова - "кушать".
– Я принесу тебе словарик Ожегова, и мы вместе его почитаем, - смиренно сказал муж.
– Словарик, как ты говоришь, у меня есть. Можешь прийти в субботу, посмотрим вместе Формулу-1.
Вадик засверкал, как река на солнце, и пошел в прихожую одеваться.
– Знаешь, - сказал он мне, взявшись за дверную ручку, - я тут подумал: может, и хорошо, что они так погибли - странно и загадочно?..
Я возмутилась и причмокнула губами.
– Ты не поняла меня. Вот скажи, сколько бы им сейчас было?
– Шестьдесят два - шестьдесят пять. Золотареву еще больше, он старше всех.
– Видишь… Превратились бы в противных стариков: бегали бы с красными знаменами
Я взглядом остановила Вадика.
– Ты катастрофически не прав. Ничего не стоит дороже, чем право прожить собственную жизнь. Даже если в окончании ее - те самые красные знамена и ругачки в трамваях. Ну и что? А вдруг среди них был почти готовый гений? Или просто хороший человек, что, на мой вкус, лучше любого гения… И вообще: они могли родить детей, и сейчас нянчили бы внуков, собирались бы по праздникам вместе и пели под гитару. Почему нет?
Вадик развел руками и ушел. А я в который раз за день отправилась на кухню. Посмотрела на грустный от собственной пустоты стол и села к нему, налив полный стакан остывшего грога, который превратился в противное пойло, лишившись высоких градусов. В прямом смысле слова.
9.
Забытые Вадиком листы лежали на другой табуретке, и я решила почитать их, пока не кончился день… На этот раз мне попались документы более официального стиля.
Протокол допроса свидетеля
14 апреля 1959 года. Город Свердловск. Прокурор следственного отдела облпрокуратуры, мл. советник юстиции Романов допросил в прокуратуре в качестве свидетеля… Колеватову Римму Сергеевну, 1929 года рождения.
Судя по возрасту, это сестра Саши Колеватова. (Я поймала себя на мысли, что Вадик в чем-то прав - я действительно называю их просто по имени, про себя и вслух.)
Принесла на кухню блокнот и начала делать пометки на страничке с фамилией Колеватов. Показания свидетельницы, которая действительно оказалась сестрой Саши, занимали несколько страниц и были записаны ею собственноручно - мелким аккуратнейшим почерком.
(Почерк всегда кажется мне одним из наиболее интимных человеческих проявлений. Часто бывает неудобно видеть чужой почерк, он о многом, чересчур о многом говорит…)
При восхождении на гору Отортен 2 февраля этого года погибла группа туристов Уральского политехнического института (в этой группе учился и мой брат Александр Сергеевич Колеватов, студент 4 курса физико-технического факультета). Я хорошо знаю состав группы, с некоторыми участ пиками похода встречалась, знаю, как снаряжалась группа (брат мой должен был обеспечить группу всем необходимым для похода). Мы с ним много беседовали об этом. Наконец, мне пришлось быть непосредственной свидетельницей и даже немного участницей начавшихся розысков пропавшей группы. Считаю совершенно необходимым отметить… следующие недостатки в организации похода.
1. На организацию таких туристских походов отпускаются очень скудные средства. Предстоял 22-дневный лыжный переход по безлюдным местам в зимних условиях. Естественно, полагается иметь запас высокопитательных продуктов, в частности каждому студенту нужно было иметь неприкосновенный запас шоколада (так же, как они имели коробку спичек каждый в нагрудном внутреннем кармане костюма). Институт выделил каждому студенту всего по 100 (сто) рублей в качестве помощи, что, конечно, было недостаточно. Остальные средства участники группы собирали сами, складываясь по 350 рублей. Я не ошибусь, если скажу, что многое для снаряжения группы доставалось в спортклубе УПИ с боем. Мой брат "отхватил", как он сам выразился, каждому участнику похода штормовые костюмы, ему через некоторое время сказали, что штормовки полагается иметь только альпинистам, и потребовали возвратить их (за штормовыми костюмами приходили к нам домой). В последний день, в день выхода, Александр достал шерстяные свитеры и приносил их домой "контрабандой", надев на себя по 3 штуки. Спальных мешков у группы не было.
2. Несвоевременно, с большим опозданием начались
Таким образом, телеграмму перепутали (телеграмма пришла от параллельной группы, от группы Блинова), дирекцию института в известность о случившемся не поставили. Поиски начались только лишь по настоянию родителей туристов.
Когда Политехнический институт начал организовывать поиски, оказалось, что в спортклубе не было схемы маршрута, по которому студенты ушли в поход, схемы, нанесенной на карту. Заместитель председателя спортивного клуба при УПИ т. Миль-ман, узнавший от третьих лиц о том, что у меня была карта со схемой маршрута перед отправлением группы в поход, позвонил моей сестре Нине Сергеевне Анисимовой с просьбой доставить карту, по которой можно было бы начать поиски. Но эту карту мой брат Александр взял с собою в поход. Карту эту брату дал Игнатий Фокич Рягин, заместитель начальника треста "Гипромедьруда" (если я не ошибаюсь в названии), наш знакомый. Он знал те места и беседовал с братом о предстоящем походе. После звонка из спортклуба УПИ И. Ф. Рягин по нашей просьбе по памяти восстановил маршрут и нанес его на карту, которую я лично 19 февраля передала полковнику Ортюкову (он первым вылетел на поиски группы).
3. Возмущение вызывает организация похорон. Каждого из родителей вызывали в отдельности или в обком партии (т. Серкова 3. Т.), или в Политехнический институт и предлагали хоронить погибших в Неделе. Какое отношение имеют ребята к Неделю? Жили в Свердловске, учились в Свердловске, дружили в Свердловске - а хоронить предложили в Неделе. Т. Серкова каждого из родителей пыталась убедить (с их слов), что все, даже жители Свердловска, согласны хоронить в Неделе (лично мы, Колеватовы, Слободины, Дубинины сразу же категорически запротестовали против такого предложения), что их похоронят в братской могиле, что в Неделе им будет поставлен обелиск. Возникает вопрос: почему это же самое нельзя было бы сделать в Свердловске? Когда родителям Зины Колмогоровой было тоже предложено похоронить дочь в Неделе, они ведь отказались это сделать и предложили собрать всех родителей в УПИ вместе, чтобы согласованно решить этот вопрос. На это секретарь парткома УПИ (точно фамилии, не помню) ответил, что родители живут в разных местах и собрать их невозможно. Что за конспирация такая? Почему пришлось претерпеть столько мытарств, даже идти к секретарю обкома партии т. Куроедову, чтобы добиться похорон в родном Свердловске? Бездушное отношение к людям, понесшим такое большое, неутешное горе. Столько заставили страдать матерей, отцов, близких, потерявших хороших, честных людей.
4. Мне пришлось каждого из погибших найденных туристов похоронить. Почему у них такие коричневые, с темным оттенком руки и лица? Чем объяснить тот факт, что четверо тех, кто был у костра и остался по всем предположениям, живым, не сделали никакой попытки возвратиться в палатки? Если они были значительно теплее одеты (по тем вещам, которых не хватает среди обнаруженных в палатке), если это стихийное бедствие, безусловно, пробыв у костра, ребята непременно поползли бы к палатке. Целиком группа не могла погибнуть от бурана. Почему они так панически бежали из палатки?