Перевал Дятлова

Бейкер Алан

— То, что сказал.

— Но откуда вы знаете, какие места опасны, а какие нет?

— Мы здесь уже много лет живем, — ответил Анямов, — это наша земля, наш дом… это часть нас, и хотя многие теперь перебираются в города, здесь всегда будут жить манси. — Он кивнул головой в сторону уходящей ввысь Холат-Сяхыл, которая казалась белой на фоне грязно-серого пасмурного неба. — Это место хочет, чтобы его оставили в покое, поэтому мы сюда и не ходим. Но оно все равно наша часть. Вам не понять, но я могу здесь видеть то, чего не видите вы, и слышать

то, что вы не слышите. Я не хочу здесь быть, но я пришел, потому что вам нужен проводник. Вот и все, что я могу сказать. А что я думаю, вам знать ни к чему.

Константинов кивнул:

— Понимаю.

Алиса улыбнулась, переведя взгляд с него на Прокопия.

— Мы все ценим вашу помощь, Прокопий, — сказала она.

Шаман снова улыбнулся ей:

— Необязательно ценить мою помощь. Сейчас важно, чтобы вы следили за небом.

— За небом? Что вы имеете в виду?

Анямов улыбнулся еще шире:

— Важно, чтобы вы следили за небом, — упрямо повторил он.

Все подняли головы.

— Облака рассеиваются, — произнесла Алиса и ухмыльнулась Прокопию. — Вы это хотели сказать?

— Нет.

— Полагаю, что похолодает, — сказала Вероника, поднимая воротник своей теплой куртки и пряча в него подбородок.

Анямов посмотрел на нее:

— Да… но это значит еще кое-что.

— Что это значит, Прокопий, не томи! — вмешался Константинов.

Шаман ничего не ответил, продолжая смотреть в небо с загадочной улыбкой на губах.

Облака и правда рассеивались, обнажая черноту ночного неба. Виктору даже показалось, что они движутся слишком быстро, учитывая, что не было ни малейшего дуновения ветра.

По сути, они вообще не должны были двигаться.

— Посмотрите на звезды, — произнес Анямов.

Они были яркими и четкими — сверкающие булавочные головки, тысячами рассыпанные по черному космическому куполу. Таких звезд не увидишь в городе, где большинство из них тонет в полинявшем от света домов и фонарей небе.

— Красиво, — отозвалась Вероника.

— Он не это имеет в виду, — прошептала Алиса так испуганно, что Виктор и Вероника обернулись к ней.

Она, Константинов и Анямов не сводили глаз с небосвода.

Но улыбался один Прокопий.

— Что такое? — спросил Виктор.

Константинов не ответил и только озадаченно покачал головой.

— Да скажите же, наконец!

— Эти звезды, — голос Алисы дрожал, — они неправильные… все неправильные!

— И что это значит? — спросила Вероника.

— Я не узнаю ни одного созвездия. Это не то звездное небо, которое мы обычно видим с Земли.

— Но это же невозможно, — добавил Константинов.

— Да, — тихо, почти по-детски, удивленно и испуганно произнесла Алиса. — Это невозможно, но это правда. Звезды расположены неправильно… все звезды…

Часть III

В аномальной зоне

Рассказывает

доктор Басков

[9]

— Он все врет, — сказал следователь Комар, когда мы вернулись в мой кабинет после сеанса.

— Вы так думаете?

Комар посмотрел на меня удивленно.

— Конечно! Как иначе все это объяснить? Я имею в виду неправильные созвездия и тому подобное. Это полная чушь!

— Может быть, у них была общая галлюцинация? — спросил я скорее самого себя, чем следователя. — Или Константинов с Черниковой попросту ошиблись?

Комар покачал головой:

— Сомневаюсь, что Константинов мог ошибаться в таких вопросах. Или Черникова. Она же физик. Невозможно, чтобы она не узнала ни одного созвездия на небе. Хотя странно, что до последнего момента рассказы Стругацкого всегда подтверждались фактами.

— Вы имеете в виду обнаруженные документы проекта «Сварог»?

Он кивнул:

— Даже существование антипризмы подтверждается документами. А мы установили, что они подлинные. Но это лишь значит, что они не фальшивка, а достоверность их содержания — это уже совсем другой вопрос.

— По словам Стругацкого, Алиса Черникова предполагала, что документы могли быть частью сложного психологического эксперимента…

Комар фыркнул в ответ:

— Это было бы не впервые.

— Однако, — продолжал я, — думаю, нужно учитывать, что все это может оказаться правдой.

— Вы шутите?

— Вовсе нет.

Я открыл шкаф с документами, достал копии бумаг из досье Лишина и протянул следователю один снимок. На нем была надпись: «Ночное небо над лесом к югу от Холат-Сяхыл. Возможно, неудачная попытка заснять необъяснимое явление».

— Вот хотя бы это фото, — сказал я.

Комар взял в руки снимок.

— Здесь же ничего нет, кроме черноты! Вряд ли его можно использовать в качестве доказательства, что с небом что-то не так.

— Согласен, но я больше обратил внимание на описание снимка, чем на сам снимок. Не кажется ли оно вам странным: «Возможно, неудачная попытка заснять необъяснимое явление». Кто бы ни подписывал фото, либо точно знал, либо догадывался, почему именно был сделан этот снимок.