Перевал
Шрифт:
И зачем круглое отверстие сбоку?! Твою дивизию, это же гроб! Просто большой гранитный гроб!
Или не совсем гроб?
Вам известно, то такое звенящая тишина? Так вот сейчас она была именно такой, настолько бездвижным был воздух в склепе, а они буквально задержали дыхание, глядя на место древнего погребения.
А то, что это был склеп, сомнений уже не оставалось. Вопрос лишь в том, для кого он предназначался?
А, может, не склеп? Может, тюрьма? Чем чёрт не шутит!
Поверхность крышки саркофага, как оказалась, не была плоской. Поверх
Кисти рук были «связаны» золотыми витыми верёвками в палец толщиной, то же самое было с ногами и шеей: там тоже были изображены путы, обездвиживающие фигуру.
— Почему у неё открыты глаза? — спросил Дмитрий.
Молодое женское лицо скульпторы действительно изобразили с открытыми глазами. Причём последние они и в самом деле постарались сделать максимально правдоподобными, используя помимо белого минерала, неизвестный ярко-синий с фиолетовым отливом самоцвет для изображения радужки.
Девушка смотрела на чужаков яркими сапфировыми глазами, по которым из стороны в сторону перемещались тёмные "зрачки", от которых нельзя было скрыться.
— Может потому же, для чего они просверлили дыру в стенке гроба — высказал предположение Данила.
Воображение, которым Алексей был далеко не обделён, рисовало жуткие картины, которые далеко не всегда соответствовали его представлению о логике. Вот только царапины снаружи вокруг круглого отверстия в боковой плите саркофага, практически не оставляли сомнения в их происхождении.
— Она на меня смотрит, — произнёс Дима.
— Она на всех смотрит, — констатировал полковник. — Это камень такой. Эффект кошачьего глаза.
— Только здесь он ни разу не кошачий, — произнёс Алексей. — Если бы зрачок был узкий, как у кошки, то, ещё куда не шло, но здесь! Да вы только посмотрите!
Тёмный "зрачок" в сапфировой радужке двигался вслед за взглядом Алексея, никак не желая смотреть на что-то иное, от чего становилось не по себе. Впрочем, он сейчас таким же образом «смотрел» на всех присутствующих.
— Это всего лишь камень, — спокойно произнёс полковник. — Такой эффект. Не заморачивайтесь.
Плетнёв сделал усилие и присмотрелся.
— А глаза-то чистые, — сообщил он. — Кто-то их протёр.
— Вижу, — согласился Смирнов.
Он вытянулся, словно принюхиваясь, хотя что там можно учуять в противогазе. Или полковник сейчас так общается со Зверем? Пытается выяснить, здесь ли ещё их клиент или уже ушёл далеко?
Где-то на самом краю зрения Алексей заметил нечто. Нечто размером с большую пуму, впрочем, с его размером вообще творилось что-то непонятное. Он то увеличивался, то уменьшался, становился то более размытым, то снова чётким, как будто не попадал в фокус, не попадал в частоту.
Зверь был не столько напуган, сколько растерян и насторожен, а ещё его раздражало, что его присутствие оказалось видимым и ощутимым тем, для кого это знание вообще не предназначалось.
Прижатые уши, осторожные
Алексей повернул голову в попытке рассмотреть Зверя более внимательно, но как только он попытался это сделать, мираж рассеялся. Наваждение растаяло.
Он вновь обратил своё внимание на саркофаг.
Девушка была облачена в длинное платье, на запястьях браслеты, тоже украшенные настоящими самоцветами, и как их не вытащили грабители! На шее, помимо золотой верёвки, скульпторы изобразили ожерелье с парой десятков ярких кроваво-красных камней.
"Как те ягоды наверху" — пронеслось в голове.
А ещё по её лицу "текли" слёзы. Да, в виде всё тех же, только чуть более мелких, красных самоцветов. Камни не были огранены, скорее, отшлифованы по форме капель, или просто тот, кому поручили эту работу, пытался найти похожие по виду и размеру. Они стекали по щекам и шее, собираясь лужицами, для изображения которых были использованы более крупные и тёмные, но всё такие же красные камни.
Вот только лицо не сказать, чтобы было грустным или опечаленным, больше всего в нём читалась некая надменность. Спокойная такая, холодная надменность. При этом оно было довольно красивым, насколько это вообще можно было изобразить в граните.
— Циркон или гранат, — заключил полковник. Оно даже протянул руку, чтобы коснуться крышки саркофага, но в последний момент его рука замерла в миллиметрах от камней.
— Или турмалин, — произнёс Данила. — Помните? Как там!
"Что значит "как там"?! Народ, вы вообще о чём?! Вы где-то видели что-то подобное?!" — Плетнёв бросил сосредоточенный взгляд на данилу, но тот ушёл от зрительного контакта.
— Это не к добру, — озвучил общую мысль Дмитрий. Он был настроен наиболее пессимистично относительно того, что открылось их взору. — Не буди Лихо, пока оно тихо. Ох и не стоило нам сюда забредать. Надо было попытаться отбиться от америкосов.
— От двух вертушек? — скептически спросил Данила.
Да, кто-то, может быть, думал чуть иначе, со своими, так сказать нюансами, но слова, озвученные Дмитрием, были своего рода квинтэссенцией ожиданий четырёх человек, осмелившихся потревожить чужой склеп, даже несмотря на то, что ни здесь явно были не первыми.
— Сплюнь, — произнёс полковник.
Высеченному в камене изображению было далеко до античных скульптур по части реалистичности. Больше всего оно напоминало творения египетских зодчих, как их себе представлял Алексей, в противном случае, он понял бы, что сходство с египетскими скульптурами лишь кажущееся. Оно просто было особенным, другим, как и всё вокруг.
Древний скульптор вложил в эту работу все имеющиеся у них знания и навыки. Они буквально вытёсывали каждый волосок, каждую складку на платье (или саване?) насколько это было вообще возможно при их технологическом развитии.